Sex. Убийство. Миллион

— Не знаю! Я никогда не был под наркозом, и вообще никогда мне никаких операций не делали!

— Ладно, разберемся с вами…

Уже сейчас, по прошествии стольких лет, я вспоминаю свое состояние, и мне становится страшно.

Первый укол, второй, я начинаю терять сознание…

Т ишина.

Затем воспоминания становятся все более четкими, хотя и отстраненными. Я видел себя со стороны. Наблюдал, как врачи пытаются спасти одного молодого человека, который наперекор всему борется за жизнь. Был белый, длинный, хорошо освещенный коридор и много людей. Среди них я пытался отыскать Давида, и вот, увидев его, закричал: «Давид, спаси меня, эти люди хотят убить меня».

Потом я начал подниматься над землей, пытаясь схватить его за руку. Он говорил что-то, но я уже не слышал. В какой-то момент все вдруг стало черным, и даже несмотря на широко открытые глаза, мне не удалось ничего рассмотреть. Мрак буквально поглощал все вокруг. И тут появляется белый свет и длинный коридор, про который говорят многие, те, кто пережил клиническую смерть. Мой коридор почему-то окружали множество людей с обеих сторон. В руках они держали транспаранты. Справа от меня были, как мне тогда казалось, хорошие люди. Они стояли, улыбаясь мне, и время от времени указывали пальцами на свои транспаранты. На них были написаны добрые слова и нарисованы лица близких людей. В основном портреты Давида.

А вот слева от меня стояли какие-то злые люди. Они все время пытались сбить меня своими транспарантами, пытались ухватить меня за руку, чтобы утащить к себе в толпу. Я сильно кричал, пытался вырваться. Постоянно искал Давида среди «хороших». Опять его увидел, и на этот раз решительно тянул свою руку к нему, пытался дотронуться до него.

До сегодняшнего дня помню очень четко, как я вернулся в свое лежащее без сил тело, в холодный операционный зал Октябрьской больницы. Помню, что мое тело сильно дрожало, и что мои руки и ноги были очень напряжены, я их практически не чувствовал.

Правду о случившемся я узнал только спустя четыре года.

Я пришел проведать одного своего друга, его так же, как и меня когда-то давно, прооперировали в Октябрьской. И вдруг сзади ко мне подошла маленькая женщина и неожиданно похлопала меня по плечу со словами:

— Ты Саймон?

— Да… — Я даже немного растерялся. — Откуда вы меня знаете?

— А ты лежал под моими руками четыре года назад. Я была твоим анестезиологом, — отвечала она без эмоций. И вдруг я очень четко вспомнил этот голос. У меня пошли мурашки по коже…

— На самом деле ты тогда умер. Правда, ненадолго, — продолжала она. — У тебя оказалась аллергия на один препарат, и реакция твоего организма была такова, что твои вены резко стали набухать, вот-вот лопнут!.. Твое сердце не выдержало и остановилось. На три с половиной минуты. Мы тогда были уверены, что ты умер, но каким-то чудом сердце забилось снова. Наверное, тебя Бог спас.

Я посмотрел ей в глаза. И подумал лишь о том, что меня спас другой…

…Давид.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ ПЕРВЫЙ МИЛЛИОН

— Я смогу это сделать, — ответил я Питеру. Хоть и не знал, как это сделать, внутренний голос мне подсказывал ответ, который следовало дать: «да»!

— И сколько нам будет стоить такая услуга? — тут же спросил Питер.

— Кхе-кхе-хе, — я сделал вид, что покашливаю, и уверенно продолжил: — На такие вопросы у нас отвечает Давид.

— Хорошо, тогда встречаемся в Амстердаме, как и договорились. Передай Давиду, чтобы тоже был. С моей стороны будет наш Босс. В среду, в 13.30. — Питер поднялся, пожал мне крепко руку, он всегда спешил, и у него вечно не было времени.

— Где? А в каком месте? Как? — Пока я задал эти вопросы, Питера уже не было.

Теперь нужно обо всем рассказать Давиду.

— Он сказал, что встретимся в Амстердаме и что будет его Босс!

— Ты уверен, что Босс будет? — уточнил Давид. — Ты же понимаешь, о ком речь идет? Ты уверен?

— Ну да. Уверен. У него же Босс один!

— И что теперь нам делать? Сколько можно попросить за такую сделку? И вообще, можем ли мы решить этот вопрос? — Давид как будто размышлял вслух. — И хватит ли у тебя знаний, сил, времени, чтобы все решить? За такое ведь никто не берется, и ты знаешь это…

— Откуда я знаю? Если деньги будут, то вопрос решим. Я так думаю. Ну, а если вдруг не решим, то деньги вернем, — ответил я с большой неуверенностью в голосе.

— Ну ладно. Как думаешь, сколько понадобится денег, чтобы вопрос решить?

— Ну, не знаю… Давай попросим 100 000 и посмотрим на их реакцию. Если они будут злые, скажем 50. Как думаешь?

— Думаю, что сто не хватит. Такой вопрос требует много поездок, ужины там, обеды, большие подарки… Это тебе не «Кока-Колу» купить. Давай 300 000 попросим.

— Офигеть! Ты что? Это же ведь очень много! Ты представляешь, сколько понадобится времени только для того, чтобы эти деньги пересчитать? — Такая у меня была странная реакция.

— Какой там деньги считать? Мы должны действовать, как профессионалы! — Голос Давида принял интонацию героя детективных фильмов. — Берем деньги и уходим. Дома считать будем.

— А откуда ты знаешь, что профессионалы деньги не считают?