Сезон

– Так приятно… наконец-то познакомиться.

– Спасибо. Мне тоже.

– Ты выглядишь…

– Я знаю, – прервала я его.

Идя рядом, он старался не смотреть на меня, но это оказалось невозможным. Печально, потому что с другой стороны я выглядела хорошо. Марго добилась большего, чем я думала, и в своем лавандовом платье, с волосами, ниспадающими на спину, я была сносно симпатичной. Ну, местами. К сожалению, если смотреть на другую половину моего лица, можно было решить, что в меня врезался поезд.

Мама и папа встали, чтобы поприветствовать Хантера, который в последний раз оглянулся на меня. Я сладко улыбнулась в ответ:

– Это моя мама Люси, мой папа Ангус и моя сестра Джулия. Мама, папа, Джулия, это Хантер Кармайкл.

– Хантер, – сказал папа.

– Сэр.

Они пожали друг другу руки.

– Так рада знакомству, – чуть нервно улыбнулась мама, протягивая руку.

– Для меня большая честь познакомиться с вами, миссис Макнайт, – промурлыкал Хантер. – И какое прекрасное платье.

Манеры Хантера были слащавыми, а голос звучал приторно, будто сочился патокой. Мы с Джулией обменялись взглядами за его спиной, словно говоря друг другу: «Ну что ж…»

– Ну что вы, Хантер, – рассмеялась мама, слегка покраснев.

– Очень приятно познакомиться, Джулия, – сказал Хантер, поворачиваясь к сестре, а потом протянул мне коробку, которую все это время держал в руках. – Я принес это для тебя.

– Как предусмотрительно, – хмыкнула я.

– Позволишь мне? – спросил Хантер.

– Конечно.

Он открыл коробку, его пальцы слегка дрожали, когда он привязывал великолепную фиолетовую орхидею к моему запястью.

– Она красивая, Хантер, спасибо. И цвет отлично сочетается с моим лицом, – сказала я без тени иронии.

Бедняга Хантер попытался рассмеяться, но его смех походил на кашель туберкулезника в поздней стадии болезни.

– Хантер, не хотите ли выпить бокал вина или… чего покрепче? – спросила мама.

– Нет, спасибо. – Он посмотрел на меня: – Нам, наверное, пора идти.

– Пора.

Парень Джулии, Саймон Лукас, прибыл, когда мы уходили. Саймон был старшим братом Эбби, и мы частенько проводили семейные каникулы вместе с ним и Эбби, когда были детьми. Скорее всего, зная о разрыве Джулии с Тайлером, Энн сделала все возможное, чтобы избежать недоразумений. Саймон был идеальным сопровождающим, да и просто веселым парнем, а кроме того, еще и родственником, так что риск возникновения романтических отношений был нулевым.

– Мы отправимся прямо за вами, – сказал папа, стоя у входной двери и махая нам на прощание рукой.

Хантер галантно придержал мне дверь. И вот две пары, потратившие неимоверное количество денег на чистую ерунду, сели в два огромных лимузина, которые, один за другим, отправились в одно и то же место.

Устроившись на сиденье, Хантер наконец спросил:

– Меган… что с тобой случилось?

– Меня похитили, – сухо ответила я.

Голову повело. Хм, интересно, это шардоне или таблетки?

– Должно быть, это как-то связано с теми бандитами, – взволнованно начал он. – Я читал статью на днях. Полиция отметила всплеск угонов автомобилей в мегаполисах. Они заявили, что многие из этих преступлений совершили малолетние преступники, чтобы показать себя.

«Показать себя»? Я вздохнула: вечер обещал быть невыносимо долгим.

Тридцатиминутная поездка в Даллас укрепила мое первоначальное впечатление от Хантера Кармайкла. Поразительно умный, слишком нетерпеливый и не настолько добрый, каким он пытался казаться, он преуспевал в жутковатом, но так нам всем необходимом мире корпоративного права, которое и было его единственной страстью.

За этот короткий промежуток времени я узнала больше, чем когда-либо планировала, о его фирме, в которой все было заточено на зарабатывание денег, больших денег, и о самом Хантере, уже начавшем свое восхождение от раба к хозяину. Пока он болтал, я попыталась притвориться, что разговор заинтересовал меня, но это было выше моих сил.

«Жаль, что он не такой уж и красавчик, – подумала я, глядя в окно на проносящиеся мимо здания, – потому что когда-нибудь наступит ночь, а я могла бы стать безрассудной…»

Мы выехали с автострады, свернули на бульвар Гарри-Хайнс и тут же остановились, став в хвосте череды лимузинов, направлявшихся в загородный клуб «Бруклин». Мы медленно тащились по дороге, пока наконец не въехали в ворота. Построенный в сороковых годах на месте старого питомника, «Бруклин» был, пожалуй, самым красивым клубом в городе – итальянские каменные сосны возвышались над длинными невысокими кирпичными зданиями, поросшими плющом. Днем здесь было прохладно и спокойно, ночью – таинственно. Сегодняшний вечер обещал быть грандиозным.

– Святая корова, – выдохнул Хантер, и лучше сказать было нельзя.