Сезон

– Джейла! – Окрик, будто удар плетью, заставил маленькую девочку, которая до этого вся дрожала, выпрямиться в одну секунду.

– Еще тридцать секунд. – Энн стояла так же, как и мы, спокойно наблюдая за нашими мучениями.

Мое лицо покраснело, ноги покалывало, а зрачки расширились. И все это от простой стойки? Это была агония, и я молила, чтобы мучения уже наконец-то закончились. Единственное, что не давало мне рухнуть на пол, – это гордость. Я не могла оказаться слабее десятилетних детей.

– Можете сесть, – наконец смилостивилась Энн. Я резко выдохнула и радостно села, сказав себе: «Не шлепайся – держи себя в руках!» Рядом опустились на стулья девочки. – Теперь выпрямитесь, держите спину. Колени вместе, ноги вместе. Выпрямитесь, мисс Макнайт. – Я оживилась. – Положите руки на колени. Отлично. Мы будем сидеть еще пять минут.

Сидеть было еще хуже. Я не поняла почему, но было тяжелее. Через две минуты моя голова отяжелела, словно шар для боулинга, а плечи дико болели. После трех я почувствовала тошноту, липкий пот покрыл мое тело. Сидеть без движения было невыносимо. Через четыре минуты мои плечи начали дрожать, и я дышала через рот. Я прониклась огромным уважением к принцессам и знаменитостям, которые стоически выстаивали по нескольку часов на балконах или на красной ковровой дорожке.

В первый день все, что мы делали, это стояли пять минут, а затем сидели пять минут. Постоять пять минут. Посидеть пять минут. Стоять. Сидеть. Не волноваться. Не чесаться. Не вздыхать. Не кричать! Не не пытаться избить Энн Фостер стулом! Это была одна из самых сложных вещей, которые я когда-либо делала. Мои икры горели огнем, ноги болели, плечи пульсировали, и я чувствовала головокружение и тошноту одновременно. Энн делала все то же самое, что и мы, но она, казалось, совсем не устала. Все выглядело так, будто она могла сидеть или стоять так в течение целой недели. Время от времени она делала выговор одной из нас за то, что мы покачивались или наклонялись. Во время четвертого захода бедняжка Изабель сжала колени и почти потеряла сознание. Энн рассказала нам об опасности, которую таят в себе сжатые колени, и мы снова встали и сели.

Весь час Энн говорила только о равновесии. Уравновешенность не появится из ниоткуда, не будет подарена нам свыше. Она возникает вследствие развитых должным образом ума и тела, и самой сложной задачей было достичь ее без особых усилий. Когда до конца урока оставалось всего ничего, я чуть не сломалась, и только гордость удержала меня на месте.

Урок закончился, и Энн сказала:

– Я надеюсь, что теперь мы все немного лучше понимаем принцип уравновешенности. Увидимся на следующей неделе.

Вместе с другими девочками я поплелась к двери.

– Мисс Макнайт, на минутку, – остановила меня Энн.

Карли бросила на меня сочувственный взгляд и закрыла за собой дверь; мы остались одни. Я ждала.

– Я действительно ценю то, что вы пришли сюда сегодня, но…

– Никаких «но»! Признайтесь, вы были удивлены. – Мой голос звучал немного истерично, но я твердо была намерена стоять на своем.

– Я и правда была удивлена… немного. – Энн собралась, тщательно подбирала слова. – Мисс Макнайт, я вижу, что вы очень конкурентоспособный человек, но все же почему вы здесь? Не только же для того, чтобы поразить меня. Почему вы так хотите дебютировать?

– Потому что мой папа просил меня об этом, а он никогда и ни о чем не просил меня раньше. Я думаю, что мой дебют может спасти брак моих родителей, – выпалила я, прежде чем смогла остановиться. – Я обещала ему, что попробую, поэтому я и пытаюсь.

– Меган, – сказала Энн после недолгого молчания, и я заметила, что это был первый раз, когда она назвала меня по имени, – это первые честные слова, которые я от вас услышала за все это время.

Боясь спросить, что это на самом деле означает, я промолчала.

– Увидимся завтра на обеде в музее, – сказала Энн и начала собирать сумку.

– Хорошо, до свидания.

Поборов искушение броситься к двери и выйти прежде, чем Энн обернется, я величественно прошествовала к выходу, легко вскинув голову.

– И да, мисс Макнайт…

Я обернулась как можно более изящно, сделав все возможное, чтобы не раздосадовать строгую распорядительницу:

– Да, мэм?

– Теперь, когда вы направили свой корабль по нужному курсу, постарайтесь не столкнуться с айсбергом.

– Хорошо, мэм.

Оказавшись в коридоре и прикрыв за собой дверь, я рухнула на пол, прислонившись к стене, а затем села и втянула носом воздух. Дома я долго отмокала в ванне, и когда Джулия пришла и села рядом, я разрыдалась и рассказала ей обо всем, что произошло. Держу пари, я была не единственной девочкой, которая плакала той ночью.

Глава 12,

в которой Меган окультуривается