Сезон

– Послушай ты, жертва любви! – ткнул я его кулаком в бок, – ты что думаешь, что любовница тебя отмажет?!

– Ты и так себе наговорил статью за покушение на убийство и теперь зависит от меня, предъявлю я эту запись ментам или нет!

Он в самом деле был туповат, потому что только хлопал глазами и качал головой.

Поняв, что мои призывы к его разуму бесполезны я решил действовать более наглядно и, накинув ему веревку на рот, достал шнурок с гвоздем.

Как только я расстегнул ремень и молнию на его джинсах, он гортанно заверещал, как подстреленный заяц, а глаза налились неподдельным ужасом.

– В последний раз спрашиваю, будешь говорить по телефону? – навис я над ним, сжимая в руке орудие пытки.

В воздухе вдруг резко запахло аммиаком, и я с отвращением увидел, что под стулом образовалась лужа мочи. Я понял, что достиг цели по запугиванию этого организма. Осталось только немного дожать его.

– Значит так, – посмотрел я на него сверху вниз, – сейчас я развяжу веревки, наберу ее номер, и ты скажешь, что все удалось и можно приезжать с пилой.

– Если же ты опять начнешь мотать своей тупой башкой, то я лишу тебя всех твоих причиндалов! Будешь через дырку писать, понял?!

Он всхлипнул и кивнул.

Я осторожно развязал веревку, будучи готовым в случае криков врезать ему по ребрам, однако это не понадобилось.

– Алло! – произнес он загробным голосом в трубку, приложенную мною к его уху, – все удалось, приезжай с пилой.

Я слышал, как в динамике пропел ее радостный голос:

– Хорошо милый буду через полчаса!

Меня это несколько покоробило и расстроило. Значит, в самом деле, это была ее идея, если она так спокойно об этом говорит. Внутри поселилось какое – то нехорошее чувство, как будто дорогие гости украли из буфета серебряные ложечки. Конечно, у меня не было ни буфета, ни ложечек, но бывшая жена удивила своими примитивными динозаврими инстинктами. Значит, она заслуживает ту участь, которую я ей приготовил и жалости не достойна. Почему-то вспомнился наш неудавшийся брак и неудавшаяся любовь. Но эти воспоминания только на секунду поколебали мою решимость, мазнув под сердцем чем-то горячим и щемящим. Все это было отброшено, лишь только стоило мне услышать ее радостный голос в трубке. Радостный от того что я мертв.

Теперь оставалось только ждать. Только тут я обратил внимание, что до сих пор стою в одном махровом халате и шлепанцах. Быстро переодевшись и накинув куртку, я нащупал браунинг в кармане и пробормотал:

– Ну, вот, пришел твой час.

Мой визави привязанный к стулу снова заскрипел скотчем пытаясь вырваться, и несмело напомнил о себе наивным вопросом.

– А когда ты меня развяжешь?

Я усмехнулся, снова накинув ему веревку на рот, проверил прочность пут на руках и ногах.

– Скоро друг мой скоро.

Звонок прозвенел неожиданно для нас обоих. Я выключил свет в прихожей и на секунду прильнул к дверному глазку. Моя благоверная стояла на тускло освещенной лестничной клетке, но все равно было видно, что она ярко накрашена, имеет на голове нехарактерную для нее прическу «взрыв кометы» рыжего цвета, а высокий ворот ее плаща поднят закрывая лицо.

– Ишь ты хитрая какая! – подумал я, – даже облик изменила, чтобы соседи не узнали.

Она вошла в темную прихожую, и некоторое время пыталась осмотреться, сняв очки, привыкая к полумраку. Я слегка подтолкнул ее сзади и захлопнул дверь, которая кровожадно клацнула железными зубами замка. От неожиданности она ойкнула и обернулась, а я включил свет.

Похоже, я ее недооценил. Я ожидал всего чего угодно – слез, криков, проклятий, но только не этого. Окинув быстрым взглядом комнату и коридор, она, молча, попыталась лягнуть меня в пах сапогом на высоченном каблуке и одновременно открыть дверной замок. Эту попытку я, впрочем, пресек, заломив ей руку за спину и прижав лицом к стене.

– Слушай сюда, сука! – прошипел я ей в ухо зловещим шепотом, – веришь, что я тебя сейчас придушу?!

Завитки ее волос щекотали мои ноздри, очень хотелось рассмеяться и чихнуть, но этого делать было нельзя, иначе весь эффект сойдет на нет.

Она тоненько пискнула, пытаясь вывернуться, но я прижал ее к стене еще сильнее и продолжал.

– Я знаю, что вы оба хотели меня убить, но есть предложение.

Она несколько обмякла, а я, ослабив хватку, повернул ее к себе и заглянул в глаза.

– Как выяснилось, я тебя все еще люблю и готов все простить, при одном условии.

В ее глазах скользнуло удивление, смешанное с презрением, но потом они приняли притворно участливое выражение.

– Я согласна, все что хочешь! – прошептала она и обвила мою шею руками, пытаясь поцеловать меня в губы.

Я несколько отстранился и произнес:

– А условие простое. Тебе надо прямо сейчас убить третьего лишнего.

Я кивнул в сторону связанного пленника, который безуспешно бился на стуле в попытках освободиться. Видимо он был невысокого мнения о моральных качествах своей избранницы, потому что, услышав, что речь зашла о его убийстве, задергался еще сильнее и в результате повалился вместе со стулом на бок.