Сезон клубники

Остановка длительная для дальнобойщика смерти подобна. У них ведь по поговорке: волка ноги кормят. Рэкетиры в мундирах это прекрасно знают. Ах, ты недоволен? Ищешь справедливости? Заруливай на штрафплощадку и жди, когда она, эта самая справедливость, восторжествует. Ах, время – деньги? Так это у тебя. У нас другой принцип: солдат спит – служба идет.

Я всегда была человеком законопослушным. Мысль сделать что-то противоправное никогда не посещала меня. Была-то была, но, кажется, теперь на глазах превращалась в потенциального нарушителя и бунтаря. Мне хотелось сделать что-нибудь этакое. Назло кому-то... Кому, я пока не знала. Чувствовала одно: дрожжи уже начали во мне бродить.

От этих новых впечатлений я даже не сразу вспомнила, зачем я вообще поехала в этот рейс. Кстати, во время своего честно заработанного отпуска, который могла бы проводить где-нибудь на побережье Черного моря.

Вспоминай, Белла, вспоминай! Ах да, поехала я в рейс, чтобы сделать для себя окончательный вывод: Артем меня разлюбил, наш брак развалился. А в рейсы он без конца ездит, потому что у него завелась какая-то баба и он берет ее с собой.

«Минутку! – не выдержал мой справедливый внутренний голос. – Если все правда, то он вряд ли взял бы в рейс вас обеих. Тогда как же ты узнаешь, так это или нет?»

Отчего-то в роковую блондинку верить не хотелось. Но тогда, выходит, причина во мне? В это не хотелось верить еще больше. Ведь я ни в чем не виновата! Словом, получался замкнутый круг. Хорошо, если истина не за пределами его.

А вскоре нас накрыла полоса дождей. Теперь окна кабины заливали мутные потоки ливня. Почему-то именно мутными казались они в темноте, мягкими настойчивыми лапами сжимавшей наш «КамАЗ». Огромная машина, точно гигантский зверь семейства кошачьих, стелилась по шоссе, освещая себе путь чуть мерцающими сквозь дождь глазами-фарами.

В те несколько минут, что я спала рядом с Артемом, мне почему-то приснился тот самый сержант, что остановил нас под Мало-Степанцом. Он стоял под дождем совершенно сухой. И на руке его виднелась огромная наколка – «Вова»...

Наверное, я спала совсем немного. Или мне не давало спать чувство вины – ведь из-за меня не спал теперь Саша, который недавно поменялся с Артемом. Друзья вполголоса говорили обо всяких пустяках. К примеру, где можно купить подешевле запчасти. И почему разбавляют бензин водители автозаправщиков. И про то, что какому-то Викторовичу надо давать на лапу, чтобы получить новую деталь, а не восстановленную...

Потом перевели разговор на свои легковые машины.

У Саши легковушка – «Жигули» четвертой модели, а мы год назад купили «шестерку». Я сдала на права и уже полгода водила машину. Артем на роль водителя никогда не претендовал, даже посмеивался:

– Рули, рули, мне и на работе этого хватает! К тому же, оказывается, это очень приятно – завести личного шофера на старости лет. Научишься водить как следует, я тебе иномарку куплю.

Это «я куплю», «я сделаю», «я решил» он стал говорить недавно. Прежде всегда было «мы». И это тоже воспринималось мной как тревожный знак треснувшего брака.

Первое время мы ехали не одни. Две фуры с консервами следовали в некий подмосковный город, на завод автозапчастей. Здесь вступал в действие столь любимый совсем недавно нашей страной бартер. Обратно в фуры загружались запчасти, и никаких тебе денежных расчетов. Эта бартерная линия оставалась одной из немногих еще действующих. Тем более что консервами с автопредприятием расплачивался некий завод по переработке овощей и фруктов.

Присутствие этих двух фур, как я поняла, дополнительный плюс. Большую часть дороги мы проедем в караване, что безопаснее, так как в последнее время, кроме гаишников, развелось немало шакалов, претендующих на какую-то свою пресловутую долю. Если данью облагались магазины, почему не облагать ею грузоперевозки?

И Саша, и Артем своим трудом зарабатывали неплохо, но все равно общая стоимость груза фантастическая для наших семейных карманов; потому если в настроении шоферов-напарников и чувствовалась некоторая нервозность, то она была вполне объяснима.

Друг перед другом они старались не высказывать сомнений в своем новом деле, но Саша, видимо, вновь и вновь мысленно возвращался к этому и потому повторялся в своих высказываниях.

– Честно говоря, эта Валерия меня беспокоит...

– Чем именно? – поинтересовался Артем.

– Как бы она нас не кинула на ржавый гвоздь.

– Ты же говорил, ей можно доверять.

– Да потому, что прежде она ни разу не дала повода в ней усомниться! С другой стороны, и суммы тогда были небольшие, не стоило пачкаться, а теперь... Вроде и цену обговорили, и товар обещала разгрузить немедленно, и деньги отдать наличкой...

– Тогда чего ты дергаешься?

– Слишком уж гладко все получается. Раньше ее на всяческие уступки уговаривать приходилось, чуть ли не кланяться, а здесь сама послабления предлагает. Боюсь, мягко стелет, да жестко спать придется. Она не из тех, кто хотя бы что-то делает просто так.

– Иными словами, ты подозреваешь, что она собралась нас кинуть?

– Свят, свят, – сплюнул Саша. – Сохрани и помилуй!