Сезон клубники

– Не знаем, – сказал Артем, взглядывая на меня, а я, молча слушая, лишь пожала плечами. – А что с Валерией? – вдруг спросил муж.

– Ты имеешь в виду Валерию Гронскую? Ничего. Как работала, так и работает. Факт сговора с неким Рафиком Меликяном свидетельскими показаниями не подтвержден. С вами она рассчиталась полностью, ты сам сказал. А финансовые нарушения... Этим занимаются другие органы.

Артем поблагодарил Танькиного приятеля, положил трубку и стал вышагивать по квартире, бормоча себе под нос:

– Как работала, так и работает! То есть никто и пальцем не пошевелил, чтобы выяснить ее криминальные связи.

– Но ведь этот... Рафик... он же погиб! И с ним еще трое.

– Может быть, и четверо, – проговорил он задумчиво.

А это, между прочим, уже нечестно. Удар ниже пояса! Зачем напоминать мне о том, что я могла убить кого-то. Пусть и бандита.

От обиды я захлюпала носом. У меня отчего-то все время теперь глаза были на мокром месте. Как будто сломалось что-то в моей слезопроводной системе. Раньше я вообще плакала только в редких случаях.

– Как бы то ни было, нельзя оставлять все так, как есть, – проговорил Артем.

– Что ты хочешь этим сказать? – поинтересовалась я, внутренне холодея.

– Каждый негодяй должен отвечать за свои поступки!

И тут на меня накатила злость. Напряжение, в котором я пребывала все эти дни, дало о себе знать таким странным образом, что от юношеской влюбленности в своего мужа я в момент перескочила чуть ли не к ненависти. А как еще можно относиться к мужчине, который думает не о жене, которую провозгласил чуть ли не единственной женщиной своей жизни, и не о детях – двух прелестных близнецах, которых я ему подарила, а о том, чтобы кому-то там отомстить.

О чем он думает? О своих близких? Нет, только о себе! Такой вот он единственный рыцарь современности, который будет искать и наказывать негодяев. А в это время его семья будет под угрозой потери кормильца, мужа и отца...

– Давай, давай, – сказала я, сжав зубы от распиравшей меня злости, – езжай! Я давно этого жду!

Он внимательно посмотрел на меня, но, очевидно, ничего хорошего для себя не увидел, потому что опустил глаза в пол, словно там, в паркете, мог увидеть смысл того, что собирался делать.

– Почему ты не хочешь понять? Я должен...

– Кому?

– Саньке! Это его жена пропала!

– Его вдова, – поправила я хладнокровно.

– Не важно. Я говорю о его памяти.

– У тебя даже оружия нет.

– Есть. Я взял твой... Тот, что ты называешь своим трофеем.

– Я позвоню в ГИБДД и скажу, что ты везешь оружие.

– Меня посадят.

– Но это все-таки лучше, чем хоронить тебя!

– Звони.

Что меня взбесило, так это сборы Артема. Пока я кричала, требовала, угрожала его посадить, он ходил по квартире и бросал в дорожную сумку вещи. До последнего момента я старалась убедить себя в том, что он передумает и никуда не поедет. В конце концов, почему ему все равно, как к этому отношусь я? Почему он не боится меня потерять?!

Артем с треском застегнул молнию, взял лежащие на подоконнике ключи от машины и сказал:

– Я возьму машину, если ты не возражаешь.

– Возражаю. У тебя кончился срок доверенности.

– Напишу новую. Кто станет сверять почерк! Поезди пару дней общественным транспортом.

Он подошел и, несмотря на мое сопротивление, крепко поцеловал.

– Ты отправляешься в осиное гнездо, которое перед этим сам и разворошил.

– Ничего, живы будем – не помрем!

За Артемом захлопнулась дверь, а я еще некоторое время оторопело смотрела на нее, не в силах осмыслить то, что произошло.

Мне казалось, муж меня предал. Впрочем, раньше мне тоже это казалось, но совсем по другому поводу. Наверное, все-таки разбитого не склеишь. Я уже стала привыкать, что наш брак себя изжил, стала успокаиваться... Ну зачем мне все эти заморочки? Если человек сам себя не бережет, сам лезет на рожон...

Словом, настроение у меня плясало по синусоиде: вверх-вниз, вверх-вниз.

Совершенно некстати я вспомнила рассказ одной своей коллеги. У ее родственника жена на почве алкогольной зависимости страдала склонностью к суициду. Но наверное, при этом хотела помереть «не до смерти», потому что кончала с собой обычно таким образом, чтобы ее успели спасти.

Однажды она решила эту акцию провести в подвале, где хранились консервы. В тот вечер в квартире ждали гостей, а женщина, как обычно, поссорившись с мужем и взвинтив себя до истерики, выбежала из дома, спустилась в подвал – все это с криками, демонстративно, и стала ладить петлю для самоповешения.

В другом случае муж ее бы хватился и спас, но тут стали приходить гости. Муж их встречал, помогал раздеться, включал музыку... В общем, когда о хозяйке дома вспомнили и стали ее искать, она уже успела отдать Богу душу.

К чему я это веду? Да к тому, что человеку, жене, например, может надоесть постоянно бегать за своей половиной и спасать его от самого себя. Я убеждала себя, что ничего не смогу поделать. Не стоит и нервничать. Захотел уехать, пусть катится, но в конце концов не выдержала и позвонила Таньке.

– Тань, представляешь, он все-таки уехал.