Сезон колдовства

Убранство дома выглядело весьма скромно. Стол, стулья и несколько открытых шкафов с посудой. Кое-где виделись пучки сухих трав источавших горьковатый аромат, но главное — по всему периметру была развешена сушенная рыба. Никогда не слышал чтобы демоны страдали от голода. Впрочем, это был самый оптимальный способ поддерживать работоспособность выбранной им оболочки.

— Проходи и располагайся, пыльный странник, — произнес мальчик, указав на деревянный стул.

Я не стал возражать. Сам суккуб запрыгнул на стол и скрестив ноги крестом, с интересом уставился на меня. Тем временем, проводник остановился возле прихожей, вытянулся струной и застыл. Теперь он напоминал старый дорожный плащ, который небрежно повесили на крючок, отложив его чистку на другой день.

— Итак, ты произнес — долг, — осторожно начал хозяин.

— Да, все верно, но сначала это слово произнес ты. — Мой ответ вызвал у мальчика живой интерес.

— Не стоит, я прекрасно помню тот рассвет, — ответил он. — Знаешь, а я вот все гадаю: каким ветром тебя тогда занесло в наши края?

Мои плечи потянулись вверх, но суккуб продолжил разговор. Ответ ему был не столь интересен. В отличие от простых смертных, исчадия не верили в судьбу или жизненное проведение. Их интересовали лишь прагматичные причины, и только они.

— Ну поведай мне, муренмук: твоя остановка ведь была вынужденной? И ты не собирался разбивать лагерь в том самом месте?

— На сколько я припоминаю, в тот день у нас сломалась ось, — честно ответил я.

Мальчик кивнул:

— Я так и думал. Но ты нашел кузница еще до первых сумерек. Поломка ведь оказалась несложной.

— Так и было.

— И вы могли вновь отправляться в путь, но замешкались. Скажи, что вам помешало?

Нахмурившись, я попытался возродить в памяти этот эпизод. Суккуб оказался абсолютно прав — существовала какая-та причина. Должна была существовать…

Призрачные образы, как вытащенные из старого шкафа пыльные вещи, ворохом повалили наружу. Небольшая опушка, извилистая колея и фырчащие от нетерпения лошади. Почему мы решили устроить ночлег?

Я ведь уже седлал лошадей и готов был ударить хлыстом, когда раздался протяжный скрип, словно где-то неподалеку возникла дверь на ржавых петлях. Массивное дерево, большое в обхвате но пустое внутри, слегка покосилось и накренилось еще сильнее.

Не прошло и минуты, как оно медленно завалилось, перегородив нам путь.

Задумчиво уставившись на столешницу, мальчик долго молчал, а потом спросил:

— Скажи, звездный брехун, ты веришь в судьбу? В истину, будто в мире все предрешено и мы лишь глупые марионетки, которые лишены собственных поступков. Говорят, что нас просто дергают за ниточки старые боги. А новые позволяют им это делать.

— А почему ты спрашиваешь именно меня? — удивился я.

— Не скромничай. Все же прекрасно знают, что вы родом с далеких светил. С этих маленьких крупинок, которые радуют глаз ночью и навивают сон в предрассветный час.

— Думаешь, оттуда легче разглядеть истину?

— Вряд ли, — покачал головой суккуб. — Если ты слеп и не в силах различить очевидное на расстоянии вытянутой руки, то не помогут никакие расстояния.

Я едва заметно улыбнулся:

— Хорошее сравнение… правильное.

Но мой ответ не понравился мальчику. Он совсем по-взрослому нахмурился, потупил взор и тихо сказала:

— Стало быть, ты такой же калека как и все мы.

Спорить с этим было бессмысленно.

Покинув стол, суккуб подошел к заросшему бурьяном окну и немного потоптался на месте. Его задумчивый взгляд уткнулся в меня, а затем перекочевал на дорожную сумку.

— Пожалуй, перейдем к делу: чем я могу отплатить за твое благородство, муренмук?

Выдохнув, я почувствовал как бешено заколотилось сердце. Суккуб мог отказать мне в просьбе и выставить за порог без единого шанса. И даже если бы я решил открыто угрожать ему, то добился лишь праведного гнева. Мальчик всего-навсего обертка, как кафтан для благородного господина. Вытряхну это существо из одного, оно найдет себе другую одёжу. Может быть менее удобную, но другую. Так что вынудить суккуба дать обещание, ни пытками, ни пустыми угрозами, — вот главная удача этой сделки.

— Мне нужен исключительный нюх.

— Ухты, неужели перегрин решил устроить настоящую охоту? — на лице мальчика промелькнуло удивление.

— Я бы назвал это иначе… Мне лишь нужно найти одного человека.

— А, — суккуб разочаровано закатил глаза, — родственный узы. Всегда забываю об этой человеческой слабости. Хоть ты и пришелец, муренмук, и кажешься таким таинственным, но все это дым. Ты такой же как все. Человек — кладезь пороков и самобичевания. Разве не так?

— Так, — отпираться было бессмысленно, мальчик видел меня на сквозь. Я мысленно улыбнулся — так даже проще. Не нужно ничего выдумывать. Впрочем, вранье он бы сразу учуял, как бы я не старался его завуалировать.

— И без меня никак не справиться? У тебя ведь столько забавных механизмов в этой твоей дорожной котомке. Разве нет?

— Попробовать конечно можно, но зверь уж больно изворотливый.

— Вот как? В наши дни это большая редкость. Ладно, услуга за услуг. Долг погашен. Я даю свое согласие. Нюх твой.