Сезон колдовства

— Зря ты так, — вздохнул слепец. — Ты же знаешь, спорить с перегрином себе дороже.

— Огненная трубка, — скрипя зубами, процедила старуха.

— В самую точку, двуголовая, — согласился я. — И если не хочешь получить сверкающий плевок в рожу вставай и следуй за мной. Скоро мне понадобится твое исключительное умение отыскать след. Когда не осталось никакой зацепки. Ты обязана это сделать!

Разговор был закончен. Слепец помог старухе подняться, услужливо отряхнул ей спину, и оба посеменили вниз по тропе. Без лишних вопросов или возмущений. Они привыкли прислуживать, и какая разница какой господин укажет им следующую цель…

Спуск был довольно крутой: мы сбежали вниз и уперлись в кукурузные поля — ровная стена высоких стеблей с золотыми початками на верхушках. Я критично осмотрел пыльную дорогу, которая шла поодаль, и принял решения идти напрямик. Тяжелее, но безопаснее.

— А иного пути не существует? — поинтересовалась одна голова.

— Не перечь новому хозяину! — фыркнула вторая.

— Лучше прикрой свой срам, а заодно и рот, — буркнул я под нос и решительно направился вглубь поля, где возвышалась кривая фигура пугала.

Бурчание прекратилось приблизительно через час, когда солнце забралось в зенит и стало припекать не только голову, но и мозги. Причем причина была не только в изнуряющей жаре. Все это время мне приходилось выслушивать бесконечный спор поводыря, один ее рот выражал свои недовольства, а второй — пыталась найти в нашем походе нечто положительное.

Слепец оказался умнее этой балаболки и не встревал в разговор. Он лишь охал невпопад, осторожно косясь в мою сторону.

— У меня не ноги, а кочерыжки, дрянная пуффия! — внезапно завыла старуха, схватившись за пятку. — Хоть бы одну сандалину раздобыл, поганый муренмук. Свистни своим туда, наверх, пусть помогут бедному поводырю! — Ее хитрый взгляд устремился в небеса, где стремительно менялись обрывки напыщенных облаков. — Вот скажи мне, перегрин: и чего ты забыл в нашем гребаном захолустье?

Я не был настроен на беседу, тем более с отродьямимрака, но все же ответил.

— Хочу рассчитаться по долгам и забыть обо всем, что здесь произошло…

Старуха сначала задумалась, а потом принялась смеяться, да так задорно, что вызвала на лице слепца невольное напряжение.

— Да тебе с такими номерами на ярмарках выступать, не иначе, — сквозь слезы заявила она. — Так рассмешить неспособен даже самый пронырливый говорун. Забыть обо всем — это же надо такое выдумать. Да, наш мир въедается в память не хуже сагринской сажи. Захочешь отмыться, ни одна мочалка не поможет.

— Считаешь, у меня не получится? — я слегка замедлил шаг и поравнялся с двуголовой.

Старуха замешкалась: одна потупила взор, а другая, крючконосая, смущенно отвернулась.

— Хочешь услышать одну из сокровенных тайн перегринов? — предложил я. И не дождавшись ответа, произнес: — Так знай, ваша хваленая магия ерунда по сравнению с тем, что скрыто там, среди звезд.

Вздрогнув, двуголовая кивнула, словно решила поблагодарить меня за откровение.

Разговор уткнулся в частокол из недоговоренностей.

Но не надолго. Буквально через пару шагов я услышал вкрадчивый голос проводника.

— Если звездные путники обладают такой великой силой, то почему вы до сих пор не стерли нас с лица земли? За все злодеяния, что мы и наши хозяева творят на этой гиблой земле…

Слепец был не первым, кто задавал мне подобный вопрос. И каждый раз я отвечал по-разному. Правда, она ведь у каждого своя и порой, зависит не столько от обстоятельств, сколько от времени. Даже один прожитый день вносит существенные коррективы в собственное мнение, и мир который тебя окружает, совершив невероятный кульбит, переворачивается с ног на голову.

— Мы не в праве вмешиваться в ваши дела, — как мантру протянул я шестое правило перегринов. — Но если вы не одумаетесь, то уничтожите себя сами и без нашей помощи.

Ответ, как мне показалось, не удовлетворил проводника. Но спорить он не стал — теперь я его новый господин, и в обязанности слуги входит безоговорочное подчинение, а не споры.

И все-таки слепец дал волю своим мыслям. После недолгой паузы, он тихо уточнил:

— Получается мы в одинаковых условиях? Оба наши мира ждет одна и та же участь…

— Что? Да как ты смеешь?! — рявкнул я.

— Простите меня, — тут же исправился проводник. — Но истина она выше всех запретов. Власть она ведь не безгранична. И наступит день, когда сила выйдет из-под контроля. У этого правила не бывает исключания.

— Контроля?..

— Да, — кивнул слепец. — Сила и власть это две стороны одной монеты. А власть благодетельностью не удержишь. Здесь понадобятся другие вожжи. И воняют они отнюдь не благодетельностью.

Слова, слова — порой ты можешь говорить без остановки, но так не выразить свою мысль. А случается, одна фраза содержит в себе такой бесценный смысл, что ничего больше объяснить и не надо. Но самое удивительное, что сказана она была обычным слугой суккуба. Тем, кто должен лишь исполнять, а не заниматься вольнодумством.