Сезон Колдовства

Я кивнул, зашел в дом, подхватил кувшин и уже собирался возвращаться назад, когда мой взгляд коснулся приготовленных револьверов. Рука сама потянулась к ним, но остановилась на полпути. От прошлого нужно избавляться раз и навсегда. Аккуратно завернул в плотную ткань последнее, что осталось от имени перегрина. Убрал револьверы в тайник до лучших времен. Тогда я еще не знал, как сложится моя судьба, и какую важную роль сыграет это оружие в будущем этой дикой планеты.

* * *

Мы оба изменились, как внутренне, так и внешне. И если второе сразу бросалось в глаза, то первое было неуловимо даже для нас самих. Сейчас я больше напоминал скромного торговца, который лишился товара и пытается сыскать счастье в крупном рыночном городе вроде Галдящих стен, продав оставшийся скромный скарб. А моя спутница походила на вольную охотницу. Лишившись второй головы, она значительно помолодела, а ее фигура приобрела привычные женские формы. Но главное изменение претерпело лицо: скинув с себя отпечаток уродства, оно теперь даже вызывало легкую симпатию.

Поводырь отыскала в подвале охотничьего домика старые, но вполне годные обноски, которые пришлись ей впору. Так что, я мог быть совершенно спокоен — городская стража и прочие противоборцы вряд ли углядят в ней скрытые признаки мрака.

Теперь вопрос оставался за малым: как изменить собственную внешность, чтобы остаться неузнанным? А в том, что меня у ворот встретят мои бывшие коллеги по научному цеху, я нисколько не сомневался. Венгер записал наш разговор на магнитную катушку, и теперь вся Сфера знает, что центральный руководитель третьей кафедры исторического приората, изучающего Отсталый мир, Виктор Край, перешел в разряд отступников. Так что, какую бы одежду я не выбрал, они узнают меня из тысячи незнакомых лиц. И время, к сожалению, играет не в мою пользу.

В тот час, когда я при помощи одного из самых искусных врачевателей Горного подданства избавился от датчика «Саранча», я стал не просто изгоем, а приобрел опасный статус врага. Ведь как не крути, а я теперь носитель опасной информации. Поэтому нейтрализовать меня — наиглавнейшая задача приората. И безусловно, они воспользуются помощью перегринов и не будут привлекать Бортовой десант. Только странники способны отыскать меня в чужом мире и незаметно изъять с его поверхности. Правда ученым вряд ли расскажут правду. Даже малую ее часть. Для них я сбрендивший коллега или что-то в этом роде.

Впрочем, все может развиваться и по иному сценарию. Перегрины вполне способны отдать отступника на откуп Ордену благочестия. Как бывало и раньше. Таким образом высокие умы избавятся от проблемы, а инквизиция отчитается об искоренение очередного мракочада.

Мы миновали ручей и вышли на узкую тропу, которая тянулась вдоль небольшой горы.

— Скажи, а ты можешь сотворить со мной нечто похожее? — я указал на лицо поводыря.

— Зачем это тебе? — удивилась она.

Я не стал ничего отвечать, только кивнул в сторону города.

— А, ты о твоих прозорливых дружках, — догадалась поводырь.

— Да, — кивнул я. — Если быть до конца откровенным, мое положение сейчас хуже, чем у сбежавшего каторжника.

Она покосилась на шрам, который зиял на моем выбритом затылке.

— Клеймо Пыльных странников?

— Что-то вроде того.

— А как же твои хитроумные штуковины?

— Выбросил, все до единой, — развел я руками.

На лице поводыря возникло удивление.

— Без них сложнее будет напасть на мой след, — объяснил я. — Осталось только слегка изменить внешность, и путь в город нам открыт.

— Если ты думаешь, что я способна по десять раз на дню творить ворожбу, то ты полный осел! И попробуй убеди меня в обратном, господин моменраг! — сверкнула взглядом проводник.

Я остановился, внимательно смерил недавнюю старуху пристальным взглядом и осторожно спросил:

— Так ты колдунья?

— Была когда-то… Только не начинай читать мне проповеди. Побереги мой слух! — В один миг она сделалась мрачнее тучи. — Как найдется время, обязательно покаюсь перед Всевышним. Но уж точно не перед тобой!

— И за какую немилость тебя сделали поводырем? — осторожно спросил я, заранее зная, что ответ вряд ли что-то изменит.

Но так его и не услышал.

— Даже мертвец имеет право на один скромный секрет, — успокоившись, как-то печально сказала поводырь. Потом она тяжело вздохнула и добавила: — Хорошо, я помогу тебе перекувырнуться! Только учти, заклятье продержится только до полуночи, и потребует от тебя особой платы.

Я сдвинул брови:

— Чего ты хочешь?

— Речь сейчас не обо мне. Хотя постой, у меня тоже будет к тебе одна просьба.

— И какая?

— Ты назовешь меня союзником и произнесешь мое имя вслух.

— Имя?