Сезон костей

Звук открывающейся двери заставил меня содрогнуться. На пороге стоял страж, величественный, как сама смерть. Без лишних слов он сел рядом, смочил тампон в янтарной жидкости и промокнул мне щеку.

– Краз мертв, – сообщил он без тени эмоций.

Щеку словно обожгло.

– Краз был наследным преемником, – монотонно продолжал рефаит. – За его убийство грозит публичная казнь. Пропажу медикаментов уже обнаружили, но с тобой никак не связывают. За дневного портье не волнуйся – его подвергли астразии.

– Меня точно не подозревают?

– Если и подозревают, то молча. К счастью, тебе хватило ума не использовать фантома и не выдать себя.

Моя дрожь усилилась. Вечно со мной так: убью какую-нибудь важную шишку, а узнаю об этом только постфактум. Если Нашира разнюхает, висеть мне у нее на стене посмертной маской.

Я затрясла головой, отгоняя мрачные мысли.

– Почему пыльца так подействовала на Краза? Его лицо… Это было ужасно!

– Мы не те, чем кажемся, Пейдж, – ответил рефаит, глядя на меня в упор. – Сколько времени прошло от применения пыльцы до выстрела?

Выстрел. Занятный синоним убийства. Страж говорит так, будто меня это совсем не касается.

– Секунд десять.

– Что ты видела в эти десять секунд?

Я задумалась. В башне стояла мгла от испарений, и потом, меня здорово шарахнули об стену.

– Его лицо… Оно словно гнило заживо. Глаза выцвели, побелели… Как у покойника. Мертвые глаза.

– Тогда ты должна все понимать, – кивнул страж.

Спасибо, объяснил. Мертвые глаза. Что бы это значило?

Огонь весело трещал в камине, в комнате стало тепло. Даже слишком. Страж повернул меня щекой к свету.

– Нашира заметит порез, – вырвалось у меня. – И сразу догадается.

– Такие раны лечатся.

– Как?

В ответ тишина. Давно обратила внимание, что на вопросы «как» и «почему» страж предпочитает отмалчиваться. Вот и на сей раз он просто поднялся, подошел к столу и достал металлический цилиндр, очень маленький – такой легко поместится в кармане. На боку красная надпись: «Скорая сайенская помощь». К цилиндру добавились три полоски пластыря. Я стояла столбом, пока рефаит врачевал рану.

– Болеть будет?

– Нет.

Когда он закончил, я осторожно коснулась пластыря и, помедлив, сказала:

– В «Павильоне» была карта. Где-то в окрестностях «Порт-Мидоу» спрятан пассажирский состав. Меня интересует вход в туннель.

– Почему он тебя интересует?

– А потому, что я хочу смыться отсюда. Пока Нашира меня не прикончила.

– Ясно. – Страж вернулся в свое кресло. – Считаешь, я тебя отпущу?

– Считаю, отпустишь. – Я высоко подняла шкатулку. – В противном случае твоя вещица попадет к Нашире.

Отблески пламени осветили узор на крышке.

Страж барабанил пальцами по подлокотнику и молчал, даже не пытаясь торговаться.

– На поезде тебе не выбраться, – мягко проговорил он.

– Попробуй помешать!

– Дело не в этом. Состав включается лишь по указанию архонта. Даты отправления и прибытия запрограммированы на определенный срок, нельзя изменить настройки.

– Разве еду сюда доставляют не поездом?

– Нет. Он предназначен исключительно для транспортировки людей. Еду привозят курьеры.

– Выходит, состав не тронется вплоть до… до следующего Сезона костей?

То есть не раньше 2069 года. Мои мечты о легком бегстве обратились в прах. Единственный вариант – минное поле.

Страж словно прочел мои мысли.

– На своих двоих бежать не советую. В лесах охотятся эмиты. От целой стаи твой дар не спасет.

– Но медлить нельзя. – Я стиснула подлокотники так, что побелели пальцы. – Мне нужно выбраться отсюда во что бы то ни стало. Ты ведь знаешь, что Нашира хочет меня убить.

– Конечно хочет. Особенно теперь, когда твой дар окончательно созрел. Она жаждет его и уже скоро попытается заполучить.

Я насторожилась.

– В каком смысле «созрел»?

– Там, в цитадели, ты подчинила Двенадцатого. Этого от тебя и ждали.

– Ты рассказал ей?

– Рано или поздно она узнает, но не от меня. Все наши с тобой разговоры не выйдут из этих стен.

– С чего бы?

– Считай это знаком доверия.

– Ты рылся в моих воспоминаниях. С какой радости я должна тебе доверять?

– Тебе никто не мешал посмотреть мой лабиринт. Разве нет?

– Ага, холодный пустой лабиринт. Много там насмотришься. У тебя вообще есть что-то внутри или одна оболочка?

Рефаит порывисто вскочил, снял с книжной полки увесистый том и, не дав мне раскрыть рот, вынул спрятанный между страниц буклет и швырнул на стол. У меня перехватило дыхание. На столе лежал мой экземпляр «Категорий паранормального», наглядное доказательство моей причастности к Синдикату. Выходит, памфлет все это время был у стража.

– Может, мой лабиринт поистрепался за столько лет, но в отличие от автора памфлета я не делю людей на касты. И потом, тут нет ни онейромантов, ни рефаитов. – Он посмотрел на меня в упор. – За несколько месяцев, что мы провели под одной крышей, я многое узнал о тебе, пусть и против твоей воли. Прости, что вторгся в личное пространство, но другой возможности понять тебя не было. Это очень много значит для меня, не хотелось обращаться с тобой как с простой смертной – ничтожной и недостойной.

Неожиданное признание.

– Но почему? Откуда такая забота?

– На то есть причины.