Сезон Маршей

— Заказчики довольны, — продолжал Директор сухим, как шелест опавших листьев, голосом. — Смерть Хусейна вызвала именно тот эффект, на который мы рассчитывали. Тем не менее возникла небольшая проблема, имеющая к вам непосредственное отношение.

В затылок словно дохнуло жаром. На протяжении всей своей карьеры Делярош самым тщательным образом заботился о личной безопасности. Большинство его коллег регулярно подвергали себя пластическим операциям, кардинально меняя внешность. Делярош поступал иначе: из числа тех, кто знал, чем он действительно зарабатывает на жизнь, лишь несколько видели его лицо. Фотографируясь на паспорт, он в каждом случае слегка менял внешность, а бывая в аэропортах или на железнодорожных вокзалах, всегда надевал шляпу и темные очки, чтобы спрятать лицо от камер наблюдения. И все же, несмотря на все ухищрения, ЦРУ знало о его существовании и собрало на него весьма увесистое досье.

— Что за проблема?

— ЦРУ объявило вас в международный розыск. Информация передана Интерполу и дружественным спецслужбам. На всех пунктах паспортного контроля есть теперь вот это.

Директор достал из кармана пиджака сложенный вдвое лист и протянул Делярошу. Развернув его, киллер увидел свой собственный портрет. Составленный по описанию фоторобот практически не отличался от фотографии — по-видимому, специалисты ЦРУ разработали какую-то новую компьютерную программу.

— Они же вроде бы считали меня мертвым.

— Я тоже так думал, но, похоже, теперь у них появились основания перевести вас в разряд живых. — Директор неспешно закурил. — Вы ведь стреляли Ахмеду Хусейну не в лицо?

Делярош медленно покачал головой и постучал пальцем в грудь. На протяжении многих лет он убивал своих жертв почти исключительно тремя выстрелами в лицо. Это была его единственная профессиональная слабость. Наверно он делал это для того, чтобы враги знали о его существовании. У него было два увлечения — живопись и то, чем он зарабатывал. Картины Делярош никогда не подписывал по соображениям безопасности, а те, что продавал, продавал анонимно. Подпись же он ставил на тех, кого убивал.

— Чьих это рук дело?

— Вашего старого приятеля, Майкла Осборна.

— Осборна? Разве он не ушел в отставку?

— Ушел, но недавно его вернули. Сейчас Осборн возглавляет специальную оперативную группу ЦРУ по Северной Ирландии. Похоже, у него большой опыт.

Делярош вернул Директору листок.

— Что вы предлагаете?

— На мой взгляд, у нас есть два варианта. Если ничего не предпринимать, сфера вашей профессиональной деятельности, к сожалению, значительно сократится. Ваша работа тесно связано с переездами, и тот, кто сидит на месте, теряет заказы. Путешествовать же, учитывая, что теперь ваше лицо знакомо полицейским всего мира, вы не можете.

— Второй вариант?

— Мы даем вам новое лицо и обеспечиваем новое место жительства.

Делярош кивнул и повернулся к морю. Иного выбора, кроме как согласиться на пластическую операцию по изменению внешности, у него не было. Если он перестанет работать, Директор прервет с ним все отношения. Он лишится защиты Общества и потеряет возможность зарабатывать на жизнь. И что тогда? Скрываться до конца дней? Жить в постоянном напряжении и страхе, ожидая когда за ним придут? Больше всего на свете Делярош ценил собственную безопасность, а это означало, что он должен принять предложение Директора.

— У вас есть человек, который может сделать такую работу?

— Есть. Француз по имени Морис Леру.

— Ему можно доверять?

— Абсолютно. Вам нельзя покидать Грецию, так что Леру придется приехать сюда. Я сниму квартиру в Афинах, где он и проведет операцию. Вы останетесь там, пока шрамы не заживут.

— Как быть с виллой?

— Я о ней позабочусь. Мне нужно место для проведения весеннего заседания исполнительного совета. Она вполне нас устроит.

Делярош огляделся. Это изолированное жилище на северной стороне Миконоса давало ему все необходимое: уединенность, безопасность, отличную натуру для картин, возможность погонять на мотоцикле. Уезжать отсюда не хотелось — как не хотелось покидать и предыдущий дом во Франции, в Бретони, — но выбора не оставалось.

— Нам нужно подыскать вам новое место, — сказал Директор. — У вас есть пожелания?

Делярош ненадолго задумался.

— Амстердам.

— Говорите на голландском?

— Не очень хорошо, но это не проблема.

— Очень хорошо, — согласился Директор. — Пусть будет Амстердам.

Содержание виллы взял на себя Ставрос, местный агент по недвижимости. Делярош сказал, что уезжает, но виллой время от времени может пользоваться его друг. Ставрос предложил устроить в таверне прощальный ужин, но Делярош вежливо отказался.

Весь последний день на Миконосе он писал: площадь в Ано Мера, террасу своей виллы, скалы в Линосе. Он работал с рассвета до заката, пока не начала болеть простреленная рука.

Вечером Делярош сидел на террасе, попивая вино, наблюдая, как опускающееся в море солнце окрашивает выбеленные стены в тот удивительный охряный цвет, который ему так и не удалось воспроизвести на холсте.