Сезон огненных дождей

Однако впечатления впечатлениями, а дело делом, и одно другому мешать не должно. Нужно отбросить все посторонние мысли и начать искать. Именно здесь, в колыбели охотников… Марк прервал свою мысль, чтобы исправиться – в одной из колыбелей охотников. Скорее всего, так будет вернее. Да, точно… не может вот этот один-единственный стол быть тем самым акушерским креслом, на котором родились тысячи биомеханических монстров, терроризирующих целые планеты. Точно, не может быть такого! Но это так… информация к размышлению. А вот думал он перед этим о другом… Ах да, конечно… Думал он о том, что у него появилась реальная возможность проникнуть в тайну их загадочной генетической связи. Почему именно его, Марка Грабовского, ДНК пошла на создание этих исчадий ада? Ответ где-то здесь, где-то рядом, его лишь следует найти.

Марк быстро огляделся по сторонам. В зал выходили три мощные двери, каждая из которых могла спокойно выдержать атаку вышедшего из-под контроля охотника. Через одну из них доставлялись механические тела. Это было понятно по монорельсу, подведенному к ней, на котором замер поблескивающий полированным металлом однорукий робот-погрузчик. Вторая дверь… Скорее всего, просто вход. Широкий вход, годный не только для персонала, но и для транспортировки расходных материалов и оборудования. Хотя оборудования тут и так хватало. Особенно в зоне сборки. Всевозможные электронные блоки, емкости с биологическими растворами, мудреные пневматические машины и пугающего вида медицинские приспособления нависали над стальным ложем, едва не смыкаясь над ним в высокую арку.

Но Грабовского не очень-то интересовало все это блестящее стеклопластом и нержавейкой пыточное оборудование. Куда больший интерес у разведчика вызывала третья дверь. Она находилась прямо напротив изголовья операционного стола. Из-под стальной, наглухо закрытой плиты к нему тянулись два утопленных в полу рельса. Приспособление как раз для того, чтобы доставлять сюда… Лейтенант поморщился, представляя, что именно прибывает сюда из соседней лаборатории. Но каким бы отвратительным ни было это зрелище, он непременно должен его увидеть.

Дверь Марк открыл без труда. Одно нажатие кнопки, и толстая створка бесшумно ушла вверх. За порогом оказался довольно длинный коридор, весь утыканный кварцевыми лампами. «Головорез» прикрыл рукой глаза и быстро двинулся вперед.

Грабовский нервничал и прекрасно понимал почему. Сколько он уже здесь? Если считать с начала перестрелки, то минимум десять-пятнадцать минут. Это не так уж и мало. Вполне достаточно, чтобы на место прибыла охрана. Но ведь эти два кретина так и не успели ее вызвать! Хорошо, пусть вызова не было, ну а как же с камерами наблюдения? Хотя до сих пор разведчик не засек ни одной, но это не означало, что их здесь вообще нет. Опыт подсказывал, что такой важный объект не может оставаться без внешнего наблюдения. Тогда непонятно, почему над его головой все еще не свистят пули? В чем подвох?

Подумав о перестрелке, разведчик решил, что после такой маленькой войны с его участием часть уникального оборудования лаборатории придется отправить на свалку. А если учесть то затруднительное положение, в котором сейчас оказалась станция, с заменой его могут возникнуть проблемы. Вот и получается, что трогать Марка пока не станут. Будут ждать, пока незваный гость сам не покинет исследовательскую зону и не выскочит в какой-нибудь пустой бетонный коридор. Вот там-то его, голубчика, можно будет приласкать из чего угодно, хоть из пулемета, хоть из противотанкового орудия.

Как только Грабовский отыскал более или менее вразумительное объяснение окружающей тишины, на душе у него сразу полегчало. Если все так, как он предполагает, то дела не так уж и плохи. У него есть время во всем тут разобраться, а может, даже уничтожить к чертовой матери весь генетический материал, из которого штампуют охотников. Одним махом поставить жирную точку на всем этом грязном деле. Всё! Баста! Потомки Марка Грабовского больше не будут сеять смерть и разрушение в Галактике! Марк настолько распалился, что дверь в конце соединительного туннеля он открыл ударом ноги. Это было легко, ведь дорогу «головорезу» преграждала уже не стальная плита, а сделанная из прозрачного пластика раздвижная ширма.

Перед лейтенантом открылся мир, в котором он не понимал ровным счетом ничего… не понимал и от этого чувствовал себя беспомощным и потерянным. Что-то подобное ощущает человек, оказавшийся в чужом ночном городе. Именно ночном. В лаборатории было почти темно. Свет исходил лишь от индикаторов и экранов электронного оборудования, да от подсвеченных изнутри стеклянных цистерн. В поставленных на попа четырехметровых цилиндрах плавали белые, еще не оформившиеся и оттого напоминающие здоровенных морщинистых жаб существа.