Сезон охоты

Собственно, ко вторнику кризис уже миновал – и наступило то благостное состояние, когда безделье еще не томит, но уже появляются неотчетливые позывы с кем-нибудь пообщаться.

Верным признаком близящегося выздоровления стал вечерний скандал с дочерью. Поводом послужила какая-то мелочь, и, успокоившись, Владимир Александрович понял, что скоро его опять неумолимо потянет навстречу неприятностям.

Так и случилось…

Первый визит к врачу закончился пухлой пачкой направлений на анализы и продлением больничного листа. Не пришлось даже ничего изображать – в ведомственной поликлинике ГУВД подопечных жалели и с выпиской никто не торопился.

Виноградов для порядка сделал флюорографию, уточнил расписание и со спокойной душой отправился на «Динамо»: все равно в лабораторию на Гоголя следовало прибыть с утра. Тем более что баночку для анализа мочи он с собой прихватить не додумался, а без нее выполнение гражданского долга затруднялось.

Дворцовая площадь была, по обыкновению, великолепна. Владимир Александрович сел в машину, прогрел подостывший за время сидения в очереди двигатель и, по-милицейски пренебрегая запрещающими знаками, выехал на набережную. Через полчаса он уже вдыхал запах пота и вытертого тысячами рук «железа» – предстояло размяться и чуть-чуть поработать…

Под конец тренировки подъехал Освальд:

– Привет, Саныч!

– Здорово… Подождешь?

– Запросто.

На долгие реверансы времени не было – опоздавший расстегнул куртку и уселся на тренажер. А Виноградов побежал обратно, к импровизированным футбольным воротам, – их команда, сборная ветеранов, уже почти час позорно проигрывала соплякам из школы милиции.

– Куда ты смотришь, меш-шок?

– По мячу попадать надо! Понял?

– Я тоже сейчас – как толкану…

– Мужики, собрались! Последнюю играем, до трех.

После душа несколько успокоились.

– Ты где пропадал-то, Саныч?

– Так… по службе. Потом заразу какую-то подцепил, теперь долечиваюсь.

– Нашли время! Тебя нет, Эдика в Чечню послали с бойцами, Громов халтурит сутками…

– Мы ведь так и первенство проиграем. Сегодня как сонные мухи прямо!

– Кстати, слышал – Вовке два года условно влепили?

– Да, он вчера отзвонился. Когда пить будем?

– Я – бросил! Здоровья нет вовсе…

– По такому случаю, чисто символически…

– В следующую баню, наверное. Как раз народ подтянется.

– Смешные времена! Раньше с «Динамо» за что садились? Ну драка… ну – вымогательство на крайний случай! А теперь? Взятки какие-то, контрабанда, коррупция.

– Умные все очень стали, заучились… А штангу толком поднять не могут!

Здесь была своя система ценностей – европейское образование, марка автомобиля и количество звезд на погонах котировались не слишком высоко. Во всяком случае меньше, чем объем бицепса…

Над стадионом скопился вечерний туман.

– Поехали! – пригласил Виноградов, открывая дверцу.

– Я на своей. – Освальд показал на припаркованную у боксерского зала «девятку».

– Хорошо. Сейчас тогда ребят нужно до метро подбросить – и ко мне. Посидим, чайку похлебаем… Не торопишься?

– Куда? – пожал плечами Освальд. Квартира, которую он снимал, считалась холостяцкой – и таковой, собственно, была, невзирая на постоянное нахождение в ней разнообразных особ женского пола.

– Вот и прекрасно…

Пока жена не ушла спать, о деле не разговаривали. Наконец гость поинтересовался:

– Будешь записывать?

– Так, кое-что. Для памяти…

– Ладно! – Освальд сосредоточился и приступил к докладу: – Все совпадает. Есть такой человечек… Зовут его действительно Шерешевин Аркадий Борисович.

* * *

– Как фамилия? – переспросил Виноградов, услышав ее на пути в древний Назарет. – Я попытаюсь запомнить.

Он немного лукавил – именно этого человека назвал перед расставанием Китаец. Собственно, потому майор и пересек океан в обратном направлении – чтобы узнать подробности…

– Не надо. Все, что необходимо, записано. Вынете, как я показал, карту из путеводителя – и там вкладыш. Бумага тонкая, но очень крепкая. И воды не боится!

– А на пленке что тогда?

Леня пожал плечами:

– Не знаю. Мне не положено…

Недавний заботливый доктор вновь превратился в таксиста. Он вел себя соответственно: прижался вправо, сделал ручкой очередному патрулю и, не снижая скорости, вывернул на второстепенную дорогу.

– Да, но если кто-то захочет полюбопытствовать… таможня или же пограничники, – что это там я заснял для домашнего просмотра?

– Не беспокойтесь! Там запись двойная: поверху всякая дребедень туристическая, а настоящая с ней параллельно, только дешифратором воспроизводится.

Мимо замелькали банановые рощи – часть того, что принято называть деревьями, укрывали от солнца синие пластиковые мешки.

– Что же касается содержания пленки… Наше с вами дело маленькое – отвезти да передать кому попросили. – Человек, назвавшийся Леней, баранку крутил вполне профессионально. Он вообще, видимо, много чего умел. – Еще у Экклезиаста сказано: «Во многом знании – много печали!» В России читают Писание?

– В России все читают… Вы, кажется, хотели мне что-то рассказать? Насчет Шерешевина, если не ошибаюсь?