Сезон охоты

– Хм… Вдохновляет!! – с показательным энтузиазмом. – А почему только три?

– Три дня у нас…

– До чего?

Мара молчит, словно к чему-то прислушиваясь, затем вздыхает.

– Точно не скажу. Я уже слепну. Здесь мои способности сильно падают. Не ожидай от меня больших чудес. Но как могу – послужу. Я – тебе. Ты – мне. Договор я всегда исполняю. Вспомни Серого…

– Кстати, где он?

– Мёртв.

– Как это произошло?

– Моя рысь разорвала ему горло.

Игорь бросает взгляд на Филина.

– Была там рысь, – кивает тот. – Которая Рафу горло перегрызла.

– Какой службы от меня хочешь? – с сомнением хмурится Игорь. – В чём твой интерес в сотрудничестве?

– В Яви – никакой. Умрёшь сам, когда придёт твоё время, и тогда станешь моим хэлмэ.

Мара демонстрирует красивый нож с резной костяной ручкой.

– Это будет твоё тело.

Игорь со смехом закатывает глаза и качает головой.

– Все вы, не от мира сего, с придурью. Деньгами бы лучше взяла.

– Деньги – материальное выражение и концентрат чужого времени, отведённого на жизнь. У всех оно примерно одинаковое. Ты это время воруешь. В этом мире нельзя ничего взять просто так. Всё придётся потом вернуть. Зачем мне брать в качестве платы вещь, взятую в долг? Это глупо. Мне неинтересно потом отдавать твои долги.

Игорь хмуро зависает.

– Так мы договорились? – протягивает руку Мара.

– Договорились.

Пожимает.

– Всё? Ты моя?

– Договор заключён. И будет исполняться до твоей естественной смерти.

* * *

– Держи меня за руку… – перехватывает Мара мои пальцы. – Я стала хуже видеть. Нет, не туда смотри… На людей смотри.

Оглядываю всех по очереди.

– Да. Так.

Из дома выходит Гала с Агнией на руках. Застывает, заметив Мару.

– Le Roi est mort, vive le Reine!

Сестра прижимает нашу дочь, не сводя с Мары глаз.

– Уходите…

– Мара, – не двигается с места Гала, – отпусти Ивана. Пожалуйста.

– Отпущу, – её пальцы на несколько секунд сжимают мою руку крепче. – Чуть позже.

Гала, бросив на меня тревожный взгляд, кивает и садится на заднее сиденье сдавшей назад тачки охранника. Уезжают. Дочь в безопасности.

Игорь ложится на шезлонг, наблюдая за Марой. Она поводит плечами, словно стряхивая с себя напряжение.

– Что застыли? – ухмыляется она бойцам. – Не кусаюсь я.

Отпустив мою руку, встряхивает копной волос, взбивая её, и по-хозяйски оглядывается.

– Труп уберите… Фонит, – проходя мимо дохлой птицы. – Филин, чайку мне сделай. Устала…

– Давай за чаем, – кивает он одному из бойцов.

– Ванечка, – поворачивается она, протягивая мне флаконы с лекарствами. – Проследи, чтобы поставили с физраствором в капельницу. Именно эти.

– А что там? – снижаю голос. Уверен, что мне ответит.

– Там… смесь.

– Чего?

– Лекарств, царевич, – устало. – Телу, когда оно не подчинено духу, иногда нужна точечная химия.

– И всё?

– И транквилизатор.

– Зачем?

Мара молча вздыхает. Убираю два флакона в карман, третий несу внутрь, к дежурному врачу. Бросаю взгляд на Филина. Тот молча кивает мне. Пусть присмотрит за обстановкой.

– Убрали оружие, – отдаёт команду Филин. – Всё равно не поможет.

Врач выкачивает шприцом лекарство и добавляет его в физраствор, который капает в вену Ворона. На его венах несколько портов для игл. Рассматриваю его внимательнее. Ревную? Ревную… Кто же ты, Ворон? Бог? Тёмный бог… Бог чего? Зрачки под веками дрожат. На экране монитора так и скачет кривая его мозговых волн.

За окном темнеет… В груди тревожно колотится. Что я там себе напридумывал? Семью? Дочку воспитывать? Рассматриваю в окно тёмный, демонический силуэт Мары. Мда… Выхожу во двор.

– Давай, Мара, – забирает со столика стакан с вискарём Игорь. – Покажи, на что способна. Что я от тебя сегодня хочу?

– На этот раз не минет, – хищно оскаливается она.

– О, да. Я поумнел. Мои запросы растут.

Допив свой чай, она отдаёт кружку ближайшему бойцу. С оружием остались только два дозорных на крыше сауны. Остальные попрятали. Но все начеку.

Мара присаживается на корточки. Издаёт тихий тонкий свист, прислушивается.

– Выпустите собак. Приведите их.

Собак привезли специально по поводу Мары. Трёх дрессированных убийц. Доберманов. Обученных нападать по команде. Игорь отдаёт распоряжение, и кинолог приводит их из фургона. Собаки ведут себя неадекватно. Кинолог не может справиться. Две щемятся, а третья, чёрная сука, с пеной у рта и с выпученными глазами рвёт из его рук поводок, не взирая на врезающийся в шею парфорс. Сука бесится не просто так. Рвётся она конкретно на Мару.

– Вот эту оставь. К дереву привяжи.

И через пять минут собака кое-как привязана к стволу яблони, где лежала тушка ворона. Мара присаживается перед ней. Собака рвётся, душа себя, лая и рыча в лицо Марене. Между ними сантиметров десять. Сглатываю…

– Ты думаешь, это собака, Игорь?

– Думаю – да.

– Нет. Не совсем. Это ярчук. Ярчук – огромная редкость. Ты можешь эту суку продать за очень большие деньги. Сейчас их воплощено не более десяти.

– И в чем же её ценность?