Сезон охоты на людей

Все пятеро мужчин в костюмах, выстроившиеся вокруг Бонсона, с одинаковой яростью уставились на него. У них были жесткие глаза, в которых сейчас светилась ничем не прикрытая агрессивность, и волевые – профессиональные! – лица. Все держали в руках пистолеты.

– Это сделал Ник.

– А кто сфотографировал Донни и мою жену?

– Это Майкл. Суэггер, вы должны оценить их по заслугам. Они все – бывшие сержанты из черноморской морской пехоты и спецназа. Они очень давно работают со мной.

– А кто же взорвал здание в Висконсине?

– Это была коллективная работа.

– Выходит, когда вы организовывали операцию против Соларатова, вы на самом деле боролись против «Памяти». Против Пашина, который теперь стал националистом и, если бы ему удалось оказаться президентом, отбросил бы всех вас далеко назад. Вы всегда знали, что Пашин был Фицпатриком, но вам необходимо было найти способ снабдить нас этой информацией так, чтобы никак не скомпрометировать себя и не поставить под угрозу свое положение. Вы перевернули все с ног на голову, и в итоге американское правительство действовало в интересах коммунистической стороны. «Холодная война» для вас так и не закончилась, верно?

– И никогда не закончится. История подчиняется циклическим законам. Сейчас мы отступили, в значительной степени ушли в подполье. Но нам уже приходилось вести подпольную работу. Мы с нее начинали. Мы должны устранить наших врагов в России. Сначала Россия, а потом весь мир; это прекрасно понимал великий Сталин. Мы вернемся. Ваша большая, богатая, жирная страна скоро развалится по швам; она уничтожит сама себя, и я буду помогать ей погибнуть. Скоро я стану директором ЦРУ. И, следовательно, политическим деятелем. Очень скоро начнется самая интересная часть моего плана.

– Кто вы такой? – рявкнул Боб.

«Почему он говорит так громко?»

– Ладно, я скажу вам. Но сначала вы удовлетворите мое любопытство. Когда вы догадались?

– Я начал подозревать вас во время совещания, когда один из ваших юнцов предложил позволить Соларатову разделаться с Джулией и повязать его, когда он будет выбираться после выполнения задания. Даже я понимал, что это был бы сильный ход. Но вы отказались наотрез, сказав, что не можете так поступить со мной. Черт возьми, это было совершенно не в вашем стиле. Вы всегда были готовы наплевать на чью угодно жизнь. Я помнил, как вы поступили с Донни. Поэтому когда вы сказали, что ни за что не согласитесь с таким планом, я понял, что вы лжете. Вам необходимо было остановить Соларатова. Именно это было вашей основной целью.

– Блестяще, – одобрил Бонсон. – Блестяще, блестяще.

– Это навело меня на размышления. В семьдесят втором году вам, парни, пришлось приложиться мордами об стол, потому что вы позволили улизнуть самому главному свидетелю встреч Пашина и Трига. Вы не смогли выследить его, так как порядочный офицер, которому понравился поступок его капрала, дал ему отпуск, после которого тот сразу же отправился во Вьетнам. Его необходимо было убить, и не только для того, чтобы подстраховать Пашина, но в первую очередь чтобы обезопасить вас. Что же дальше? Каким образом проклятые русские могли узнать, где он находится и что он делает во Вьетнаме? Как они могли выследить его? Такие сведения очень трудно раздобыть, а ведь на них строился весь их план. У них обязательно должен был иметься кто-то внутри. Кто-то должен был иметь доступ к спискам личного состава – иначе нельзя было узнать, где находится мальчишка. Кто-то должен был навести на него убийцу. Соларатов был только исполнителем. Настоящим стрелком были вы.

Бонсон молча смотрел на него.

– Забавно, что каждый раз, когда вы достигаете крупных успехов, все это работает в одну сторону, – продолжал Боб. – Все имеет определенный смысл. Могу сказать о вашей последней ошибке: слишком уж быстро информация попала в Москву и достигла высших лидеров «Памяти», слишком уж быстро был уничтожен Пашин вместе со всеми его президентскими амбициями. Дружище, это было очень, очень быстро сделано. Ведь не станете же вы уверять меня в том, что Управление способно провернуть все это с такой немыслимой скоростью! Никоим образом. Должен быть человек внутри, кто-то такой, кто мог бы просто-напросто сообщить все это по телефону. Проклятье! И теперь все говорят: разве не забавно, что настоящий выигрыш от всего этого получила только коммунистическая партия! Да уж, а по-настоящему забавно то, что коммунистическая сторона вашими руками все это организовала. Кто же вы такой?

– Вы очень, очень умны, – сказал Бонсон. – Вы просто копались немного дольше, чем надо, не так ли?

– Кто вы такой? – повторил Боб.

– Вы никогда не поверили бы в это, но я – история. Я – будущее. Я – человечество. Я – надежда. Я – мессия того, что должно свершиться.

Он снова улыбнулся – истовый подвижник своего собственного безумия.

– Даже Соларатов не мог верить в такое дерьмо, – сказал Боб.

– Ладно, я скажу вам, – заявил Бонсон, – и только потом убью вас. Вы должны расценивать это как проявление большой симпатии.

– Кто вы такой?