Сезон отравленных плодов

И вот они отмечают, быстро выпивают все, Алина откуда-то притащила семгу копченую ломтиками, ее тоже уминают с белым хлебом. Под шумок Даша приобнимает Лену, Лена отстраняется. Жаль. После они закрывают точку и все вместе идут по уже пустому тихому ТЦ на выход. Кто-то включает музыку, Даша, приплясывая, выходит первая в морозную черноту, под фонари, и тут видит белую Сашкину «мазду».

Саня выходит из машины, смотрит на Дашу хмуро, потом на Раевского. Дашка сразу понимает – выпил. Хорошо хоть, одет по гражданке.

Он хлопает дверью, идет к Раевскому, вынимает ксиву.

– Документы ваши покажите, – говорит.

Раевский удивленно улыбается, заглядывает в ксиву, читает, что написано, и уже лезет в карман за документами, но Даша успевает его остановить. Она очень извиняется, сгорая от стыда, представляет Сашу, говорит, это у него такие шутки, – да, Саш? – вы извините, и уводит Сашу прочь, к машине, попутно прощается со всеми. Улыбка Раевского делается странной, печальной, но он машет Даше в ответ, желает хорошего вечера обоим.

– Этот тебе лайки ставил? – спрашивает Саня, гонит машину к дому, еле успевает затормозить на светофоре, они едва не въезжают в зад едущему впереди «гольфу». – Под фоткой в купальнике.

Иногда Дашке нравится, что он вот так ее ревнует, но вот сейчас – бесит. Сам подписан на кучу полуголых телок, это для него в порядке вещей – сидеть и лайкать жопы. Так какие к ней претензии?

– Да я не знаю, кто там мне что ставит. Мне вообще все равно.

Саня качает головой, ухмыляется.

– Ну конечно. Ну да, конечно.

Машину он бросает в сугробе у вышки ЛЭП, под забором комбината. Там парковать нельзя, но Саня много раз так делал, его никто не трогал. Он шагает к подъезду, чавкая ботинками в подтаявшем сероватом снегу.

– Товарищ капита-а-ан, – зовут веселым голосом с детской площадки. Там сидят три Сашкиных приятеля и две девушки с голыми ногами в одинаковых блестящих колготках. И как только не холодно.

– Товарищ капитан! – Девушки машут Сашке. – Давай к нам.

Саша сворачивает на площадку, Даша плетется следом. Домой она сама не хочет, наверное, и время еще есть, а у Санькиных друзей коньяк. Стаканчики закончились, Даша отпивает из бутылки, закусывает лимонной долькой.

– Чё хмурые такие? – спрашивают у Саньки.

Тот смотрит на Дашу, нехорошо улыбается.

– А чё хмурые? Мы не хмурые. Дашка вон веселая, да, зай? Дашка сегодня с мужиками танцевала. Чё бухали? Расскажи хоть.

Даша его игнорирует. Тут что ни ответь, все против тебя обернется. Ничего, побесится и успокоится.

– Бабы распоясались, Дим, – тем временем вещает Санька. Прикуривает, щурится от дыма. – Они же для чего так себя ведут? Чтоб их на место поставили, чтобы себя слабыми почувствовать. Мужик же чё, мужик должен быть сильным, иначе на нем ездить будут, в хуй не ставить…

У меня такая особенность – кулак летит быстрее мысли, он так обычно говорит. Понтуется. Дашка знает: ничего он ей не сделает, пустой пьяный базар.

– …И эта вон… – Саня машет рукой на Дашку, едва не попадает зажженной сигаретой ей по куртке.

– Саньк, Саньк, ну ты спокойно, Саньк. – Его пытаются унять, девушки хихикают, а Даша идет домой, ее достало все. И Санька пьяный – опозорил перед Раевским, девчонки поняли бы еще, а этот и уволить может. Опять ищи работу. И друзья Санькины – из пустого в порожнее переливают то про футбол, то про политику, то про баб, достали. Она заходит в квартиру, отпускает маму – та ворчит, что Дашка долго не являлась, десять часов уже – и быстро исчезает, будто ее и не было в квартире. Из маленькой комнаты выглядывает Глеб.

– Ты в комнате убрал? – орет Даша, потому что тоже достал ужасно. Глеб кивает. – Ложись спать тогда. Сейчас приду, проверю, что там у тебя.

Глеб исчезает, закрывает дверь.

Появляется Саня. На пороге его заносит, он ударяется плечом о дверь шкафа-купе, качается в обратную сторону, ловит равновесие.

– Ну чё, зай, – спрашивает, не раздеваясь, – нормально погуляла?

– Сань, прекрати.

– Вообще, он староват. У него стоит вообще?

– У нас с ним нет ничего, он мой начальник, Саша! Я на него работаю!

– Одно другому не мешает, зай, днем поработала в палатке, ночью – ртом, да?

Ну это уже за гранью, конечно. Тут у Даши у самой вскипает.

– Да кто ты такой вообще? Ты кто такой, чтобы меня контролировать? Да ты мне не муж даже!

– А-а-а. Если не муж, так все, можно блядовать? – Саня сжимает кулак, подносит его к Дашиному носу. Кулак пахнет табаком. – Только попробуй, убью суку!

Убийством он ей еще не угрожал. Совсем допился.

Из маленькой комнаты выглядывает Глеб, Даша жестом загоняет его обратно. Открывает входную дверь, сама прислоняется к шкафу и ждет.

– И чё ты ее раскрыла? Закрывай, надует.

– Пиздуй отсюда.

Саня подходит к Даше, нависает, по-звериному жарко дышит ей в лицо.