Сезон пурги и пепла

Крестя и тыча перед собой во все стороны ножом, Азарь пошёл на голос учителя. Кое-как пробившись к нему, парень с удивлением обнаружил, что Лугин Заозёрный всё ещё цел и весьма успешно отгоняет от себя местных, размахивая измочаленной в щепы палкой направо и налево. Стоял он при этом куда дальновиднее своего ученика – спиной к забору.

Развернувшись так же, Азарь встал рядом с Лугином и предупреждающе выставил перед собой нож. Так он надеялся дать себе несколько мгновений отдыха.

Весьцы, избитые, израненные, в рваном рубище, стягивались к ним.

Азарь прижался спиной к шершавой ограде. По лбу крупными каплями катился пот. Губы пересохли и потрескались. В горле пересохло, и молодой философ несколько мгновений безуспешно пытался проглотить ком, подступивший к горлу.

– Держись, Луги, сейчас прорвёмся! – выпалил Азарь, понимая, что никуда они уже не прорвутся.

Учитель кивнул, прекрасно сознавая то же самое.

Азарь глубоко вздохнул. Взглядом наметив себе хорошую жертву, он приготовился рвануть в атаку, но не успел: кто-то ловко просунул лезвие меж двумя досками забора.

Нож вошёл в поясницу Азаря.

Боль ослепила, и молодой философ уже не видел, как весьцы заметили мгновение его слабости. Как сразу несколько человек одновременно качнулось вперёд и обрушили на пришельца топоры и кистени.

И уж конечно, он не видел, как его учителя, величайшего философа на свете – Лугина Заозёрного вилами пригвоздили к тому же самому забору.

Заметив, что беглецы уже не сопротивляются, весьцы прекратили их бить. Медленно, как сомнамбулы, они стали отходить чуть назад, а потом замирать в нескольких шагах от чужаков.

Подошёл староста. Вуда оценил беглым взглядом побоище и заорал:

– Ну, что встали? Тащите их к святилищу, покуда ещё дышут! Отдадим их Позвиду, может, смилустивится да попустит морозы!

– А этих?.. – спросил бугай, который приходил вместе со старостой в избу Глухаря брать философов.

– Легкораненых ко мне в избу. А тех, кому уже не помочь, – туда же! Все под Позвидом ходим. Он там разберёт, кто свой, а кто чужой.

Верзила кивнул и принялся распоряжаться.

Подбежали мужики с лопатами. Они привязали к ним простыни в несколько слоёв, соорудив на скорую руку что-то вроде носилок. Потом сложили своих товарищей и двинули в сторону капища.

Азаря и Лугина взяли за ноги и поволокли следом. За ними тянулась широкая кровавая дорожка.

На капище их обоих положили на алтарь. Рядом разложили тела убитых весьцев. Староста подошёл к ним и простёр руки вверх:

– Позвиде, внемли призвающе тебя! Возьми жизни этих чужаков и смилуйся над нами! Умерь свой гнев и отзови морозы!

Внезапно поднялась суровая метель. Завыла вьюга. Пурга мела вокруг капища так, что даже деревьев подле него не было видно. Потом из снежного заслона появилось белые волки. Они были куда крупнее своих лесных братьев, даже больше взрослого человека. Могучие звери медленно подошли к жертвеннику. Каждый взял в зубы по мертвецу и снова исчез в молочно-белом мареве.

Уже к вечеру морозы спали. Позвид принял жертву.

КОНЕЦ

Когда вершники до них добрались, Азарь натянул самую приветливую свою улыбку и пошёл навстречу. Предчувствуя нечто весьма скверное, Лугин поплёлся следом.

– Кто таковы? – без какого бы то ни было приветствия взял быка за рога самый мордатый из всадников.

От того, что сморозил Азарь, у старого философа отвисла челюсть.

Азарь отбил местным нижайший поклон и заявил:

– Во-первых, поздорову вам, честные хозяева, – на что всадники хмыкнули. – Во-вторых, что ж это вы так гостей привечаете? Ты б сначала накормил меня да напоил, а после уж и ответ бы держать велел. Что у вас тут за порядки? А?

– Нормальные порядки. Не твоего разумения просто, – произнёс мужик с левого конца.

Мордатый зыркнул, и тот осёкся. Тронув пятками бока лошади, мордатый подъехал ближе.

– Ты бросай мне такие речи, чужак, чай не в избушке яги. С нами такие фортели не проходят. Или сказывай, кто таков и чего надобно, или проваливай на хрен.

Азарь вздохнул и потоптался на месте. В этот момент у Лугина Заозёрного ещё была возможность встрять в разговор и спасти положение, но он слишком доверял своему ученику.

– Мы странствующие философы, – заявил Азарь. – Меня зовут Азарь, а это вот… – он обернулся к медленно багровеющему учителю. И, по крайней мере, кое-что молодец понял без слов. – Это мой учитель Пазей. Мы изучаем различные религии мира и языческие культы. Вот последние нас даже особенно интересуют. Особенно, тёмные, с кровавыми ритуалами. Не подумайте плохого, мы их просто изучаем, никак не вмешиваясь в процесс. Ходят слухи, что в вашей веси бытует как раз такой культ. Это очень интересно! Не могли бы вы быть столь любезны и потерпеть нас с Лу… Пазеем с вашей стороны околицы буквально пару дней? Мы поговорим с местными, опишем ваши верования и суеверия – и всё! И уйдём. Больше вы нас не увидите и не услышите.

Лугин Заозёрный пристально смотрел на Азаря. Он всё ждал, когда же тот перейдёт ко второй части своего донельзя странного и изощрённого плана, поскольку, судя по лицам местных, первая часть плана проваливалась с треском.