Сезон расплаты (СИ)

Он толкнул его. Не я. Я пыталась уйти. Меня мутило и  Джексон выводил из себя, я просто хотела уйти. Он начал хватать меня за руки и заставлял спуститься вниз и послушать идиотскую игру на гитаре его дружков. Мне было жутко хреново. Я вырывалась. Помню это как вчера. Должно быть, я кричала и Дениел услышал меня. Он просил Джека отвалить от меня. Они толкали друг друга. Затем Джексон ударили Дени и, тот не рассчитав силу, двинул его в грудь. Я закричала. Наверное. Уже не помню. И не знаю, сколько времени прошло, прежде чем Дениел ушел, я даже не заметила. Все время смотрела вниз, на красное пятно крови, стекающее в бассейн.

Наши дни

Я снова не смогла уснуть. Сначала мысли о Николасе не давали мне покоя, его слова то, как он целовал меня, смотрел, прикасался. Клянусь, что могла бы ему поверить, будь все не так сложно. Могу ли я избавить его от ненависти? Себя от безумия и тюремного срока? К утру все слилось воедино. Ведь я могу счастливой. Избавиться от насмешек и прочей гадости. Я устала быть на поводу у общественности, помыкать их действиям, их мыслям. Думаю, сложилось бы все иначе, признайся Дени во всем сразу. Скорее всего, да. Что будет если, он признается сейчас? Избавлюсь ли я от грязи? Как поведет себя Ник? Достоин ли он этой правды? Дадут ли мне меньшее наказание? Согласится ли Дениел на такое? Вряд ли. Могу ли я сказать об этом полиции спустя пять лет? Никто мне не поверит. Это ведь не имеет смысла.

С  трудом встаю с постели, смотрю на себя в зеркало, определенно мне нужен сон, много сна. Собираю волосы в хвост, иду в ванную. Мысли, мысли, мысли. Дениел Харт сломал мне жизнь. Раньше я почти не задумывалась над этим. Думала, что защищаю его, думала, что это лучшее, что я могла сделать. Ценою своей жизни? Этого не будет. Достаточно. Первые несколько месяцев, я действительно думала, что толкнула Джексона, мне внушили это, и я сочла все за правду. Но это не правда. А Дени, он бросил меня, испугался. Испугался даже отвечать на мои звонки и СМС. Теперь это злит меня еще больше.

Пока одеваюсь, одной рукой набираю его номер. Он отвечает со второго раза.

- Где ты?

- И тебе привет, Лу.

- Я звоню не для того, чтобы любезничать. Где ты?

- Дома. Что-то случилось? – Его голос становится тревожным.

- Да. Я сейчас приеду.

- То есть? Луиза..

Кладу трубку. Случилось, Дени, случилось пять лет назад. Это не мое преступление, я не могу с ним жить. Еду прямиком к дому Хартов и мне плевать пустят меня или нет. Я должна покончить с этим.

Снова звоню ему, потому что как я и думала, охрана не пускает меня. Дениел появляется минут через пять и отдает распоряжение пропустить меня, парни в форме кивают, как послушные собачки.  Я не осуждаю, потому что это их работа, но я осуждаю миссис Харт, которая ведет себя по-идиотски.

Мы идем в сад, заходим вглубь деревьев, чтобы из окон нас не было видно. Дени обеспокоен моим визитом, на лице написано. Я не прихожу просто так и, он это знает.

Медлю, не совсем понимаю, как озвучу то, что давно должна была. Я на самом деле нервничаю. Есть ли у меня шанс?

- Ты так и будешь молчать?

- Пять лет я провела в психушке. – Говорю прямо, подготавливая почву. Дени молчит, сводит брови к переносице. – Несколько недель меня привязывали к кровати, потому что я хотела сбежать, затем пошли капельницы и таблетки. У меня забрали все. Телефон отдавали два – три раза в неделю на несколько часов. Я имела в распоряжении лишь блокнот, который прятала под матрасом, несколько ручек и календари. Мы смотрели телевизор, по которому нам показывали всякую политическую пропаганду. Меня отводили в комнату вместе с остальными больными, которые уже ходили под себя. Я часто думала, были ли они такие на самом деле, либо же это все влияние лекарств.

- Луиза..

- Не перебивай. Я думала, что меня на самом деле лечат, что мне помогут и, я смогу жить нормальной жизнью, пока однажды.. – Замолкаю. Закрываю глаза, снова распахиваю их. Дени все еще хмурится, в его глазах читается шок и не понимание. Я никому так много не рассказывала. Только мой дневник знает самые потаенные уголки той жизни. – Однажды, я проснулась от того, что лежу в луже собственной мочи. Я даже не чувствовала, понимаешь? – Быстро вытираю соскользнувшую с ресниц слезу. – Затем, я стала принимать на две таблетки меньше, и все равно превращалась в зомби. Они не помогали. Они убивали меня. Позже я выбрасывала их все. Затем прятала их. Чтобы выбраться оттуда.. мне пришлось намеренно отравить себя. И я не знала, выживу или нет. Я просто цеплялась за любой шанс.

Дени громко выдыхает, сжимает пальцами переносицу и поворачивается ко мне спиной.

- Ты чувствуешь что-нибудь? – Спрашиваю я. Слезы обжигают глаза,  я должна была предвидеть, что будет не так просто. Я открываю сумку и достаю оттуда то, что оберегала несколько лет, как зеницу ока. Я никогда не перечитывала его, наверное, не смогла бы.

- Зачем ты рассказываешь мне это? – Он оборачивается, его глаза красные, словно он мог бы заплакать. Ему жаль меня?