Сезон туманов

Постепенно им овладевал глухой гнев. Посторонний человек распоряжался в его владениях как у себя дома. Какой-нибудь очередной карантин, какие-нибудь анализы, запреты! Инспектор посреди его огорода копал большую круглую яму. Дубров видел, как его шипастые ботинки рвут и топчут землю, над которой он работал все эти долгие дни, которую отсеивал по крупице. И все-таки он не произнес ни слова. Когда яма была готова, инспектор высыпал в нее мешок земли, привезенной с собой. Выровнял края, сделал в середине небольшое углубление и вернулся к Дуброву. Долго молча он стоял подле него. Дубров не смотрел на инспектора, он смотрел на свой искалеченный огород, в котором по-прежнему не было ни одного ростка. И, только услышав какой-то непонятный шорох, Дубров перевел взгляд, но так и не взглянул а лицо Ротанову, а лишь посмотрел на его руки, большие, ловкие руки, не привыкшие к грубой физической работе, покрытые теперь свежими мозолями и ссадинами. Дубров слишком хорошо знал, откуда на этой планете у человека могут появиться такие мозоли, и почувствовал, как сердце у него замерло. И только потом он увидел, что они не пустые, эти руки. В ладонях Ротанова лежал какой-то предмет, завернутый в выгоревшую мятую тряпку, и инспектор медленно эту тряпку разворачивал. Как зачарованный, следил Дубров за его пальцами, снимающими еще и внутреннюю обертку из мягкой бумаги. Потом Дубров на секунду закрыл глаза и отвернулся, боясь ошибиться. Когда он снова взглянул на руки Ротанова, в его ладонях, соединенных вместе, лежал освобожденный от оберток выпуклый коричневый предмет, покрытый глянцевитой кожицей. Форма предмета чем-то напоминала человеческое сердце. Но это было не сердце. Дубров медленно поднялся с крыльца и протянул к предмету руку, словно хотел погладить его, но так и не решился. Он проглотил комок, застрявший в горле, и глухо спросил:

— Откуда это у вас? — Он все еще боялся ошибиться.

— Это оно, старина. Ты все подготовил как надо. Теперь, если хочешь, посади его сам.

Семя было большим и тяжелым, оно казалось просто огромным, наполненным свежими соками, его прохладная оболочка приятно холодила кожу. Дубров долго держал его на вытянутых ладонях перед собой.

— Биологи оторвут нам голову, когда узнают. Они ищут его много лет. Говорят, оно лечит от всех болезней, говорят, в нем скрыта тайна бессмертия. Ты слышал легенду? — Ротанов молча кивнул. — Оно не всякому дается в руки, только раз в столетие вызревает это семя…

И вновь Ротанов услышал, как гудел и вибрировал ствол растения, словно звал его из какого-то неимоверного далека.

— Наверно, у них есть основания доверять нам. Наверно, мы оправдали это доверие, ведь они знают будущее…

И однажды вечером они дождались. Далеко на горизонте появилась крохотная точка. Она росла, приближалась, и ничего чужеродного, ничего механического не было в ее движении. Небольшой мохнатый треножник на секунду остановился перед калиткой, словно раздумывал, нужно ли входить. Два человека затаили дыхание. Но вот мягкая лапа сделала пробный шаг, осторожно ощупала взрыхленную, обильно политую почву, и существо вошло в огород. Там, в его центре, победно устремлялся к фиолетовому небу Реаны мощный зеленый росток. Существо обошло его вокруг, склонилось, словно обнюхивая, и вдруг завертелось на грядках а радостном танце и почти мгновенно превратилось в пушистое облачко спор, а на горизонте уже появилась новая точка…

— Наверно, их привлекает запах, а может быть, они просто знают, что здесь уже нет пустыни.

— Да, мы разорвали кольцо. Это лишь первый шаг, но кольца уже нет. — И Ротанов вдруг вспомнил руки женщины на картине, руки, которые так и не сумели защитить планету. Кажется, теперь он понял, о чем она хотела его попросить. Кажется, теперь он знал…

А в огороде уже взорвалось новое облако спор. И он увидел, как ряд за рядом поднимается из земли зеленое воинство, как тесна становится для него ветхая ограда и, перешагнув ее, сплошным зеленым потоком оно устремилось в пустыню.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГИДРА

1

Здание Главного Космического Совета Земли напоминало гигантский куб, одним торцом обращенный к морю. Верхние этажи сплошь покрывала зелень террас. Архитектура здания отличалась той особой строгостью, когда рациональность всего замысла переходит в изящество.

Чем ближе подходил Ротанов к зданию, тем больше усиливалось впечатление колоссальной мощи от этого огромного куба, заставившего отступить океан.

Референт Мартынов, приславший ему вызов, сразу же поднялся навстречу, едва Ротанов переступил порог.

— Садись. Извини, что вызвал по официальному каналу. Не было времени для обычной встречи. — Он крепко пожал ему руку и грузно опустился в кресло.

Стола между ними не оказалось. Ротанов знал, что в большинстве комнат совета не было столов, и каждый раз этому удивлялся. Конечно, записи велись автоматически, а все нужные документы и материалы автоматы демонстрировали на экранах, но все же без стола комната выглядела пустовато и как-то не очень серьезно. Возможно, на этот неофициальный эффект она и была рассчитана.