Сезон воронов

– Знаю. Но он говорил, что… – Она помолчала, растревоженная давними воспоминаниями. – Словом, я была слишком наивна и верила всему, что он обещал. Роды начались раньше положенного, и на свет появился мальчик. Он был очень слабеньким, и Дэниел так боялся его потерять, что я решила попробовать ему помочь. Это была самая большая ошибка в моей жизни. У ребенка не было шансов остаться в живых… Я знала, что Аманда, супруга Дэниела, не спускает с меня глаз. Однажды я утратила бдительность, и она застала меня у колыбели. Малыш умер через два дня. Слухи сыграли ей на руку, и Аманда обвинила меня в том, что я уморила ее младенца.

– А что же сам Дэниел?

Беатрис разрезала последний кусок, бросила мясо в миску и вытерла окровавленные руки о фартук.

– Он перестал приходить ко мне ночью. Я до сих пор не знаю, поверил ли он наветам, или побоялся, что жена следит за ним. Аманда не задумываясь обвинила бы его в соучастии… Однажды, в дождливое серое воскресенье, на рассвете, они пришли за мной. Я была нечесаная, в ночной рубашке. Стук в дверь меня разбудил, и я отворила дверь, даже не подумав прикрыться. Это тоже было истолковано как доказательство моего ведовства: мол, я всю ночь развратничала с дьяволом на шабаше. Думаю, затем они и явились так рано.

– Но ведь это же смешно! – воскликнула я, не веря своим ушам.

Беатрис сгребла крупно нарезанный лук и отправила его в котел с мясом. Добавила три веточки чабреца, щепоть соли, залила все пивом и прибавила с полкружки воды.

– Готово! Доктор Мэншолт подвесит котелок над огнем, когда вернется.

Она помыла руки, подошла к буфету и достала бутылку старого портвейна.

– Угощайтесь! – сказала она, наливая вина в мою кружку. – Я держу его для особых случаев. Но, как вы могли уже догадаться, достаю я его нечасто. Предлагаю выпить за здоровье вашего супруга!

– За здоровье Лиама! – сказала я, и на сердце у меня стало тяжело.

Наши стаканы со звоном соприкоснулись. Беатрис села на место и озадаченно посмотрела на меня.

– Вы когда-нибудь видели, как судят ведьм?

– Нет. Здесь, в Хайленде, такое случается нечасто.

– Где вы живете?

– В Гленко. Это в графстве Аргайл.

– Я слышала о тех местах…

Беатрис пригубила рубиновое вино и прищурилась. После недолгого молчания она продолжила свой рассказ:

– Так знайте, что когда человека обвиняют в ведовстве, то обвинителям плевать, виновен он на самом деле или нет. С них довольно уже уверенности, что они избавили мир от частички зла, его населяющего. И еще они верят, что в день Страшного суда им воздастся за то, что они сожгли еретичку, любовницу дьявола! Все те бедные женщины, которых возвели на костер, не делали ничего «ведьмовского». Мужчины просто навесили на них грехи всего мира, свои грехи. Странный способ искупления собственных прегрешений, верно? Единственное, что им нужно, – это зрелище, представление. Мне обрили голову и прилюдно раздели. Потом заставили надеть платье из грубой шерсти, выстиранное в святой воде с солью. Очищенная от всякой скверны ткань не оставила на моем теле ожогов, но разве это доказательство невиновности? Они заявили, что я заколдовала платье. А потом у меня спросили, верю ли я в дьявола. – Ее красивый рот скривился в гримасе отвращения, пальцы нервно барабанили по столу. – Это вопрос-ловушка, Кейтлин. Как бы вы на него ответили?

Она не мигая смотрела на меня.

– Не знаю. Разве можно сказать наверняка?

– Вот-вот. Можно долго размышлять, какой ответ они желают получить, но разгадка в том, что как бы вы ни ответили – ваши слова обернутся против вас. Если вы ответите: «Нет!» – это будет ошибка, поскольку о дьяволе говорится в Святой Библии, значит, в него надо верить. Ну, а если вы отвечаете: «Да», то тем самым признаетесь в своих злодеяниях.

– И что же ответили вы?

– Ничего. Я молчала все время, пока судьи рассматривали мое дело. Надо признать, им это очень не понравилось. На суде выступали свидетели, которых я видела в первый раз. Оказывается, я уморила чью-то скотину, подмешав в корм толченые ракушки, и вызвала шторм, во время которого утонула лодка с шестью рыбаками. Рассказывали даже, что я заключила сделку с дьяволом, чтобы получить красоту, и теперь мне приходится приносить ему в жертву младенцев мужского пола, чтобы ее сохранить.

– Все это ужасно!

Я уткнулась носом в стакан с вином. Мне было стыдно. О чем я сама подумала, увидев ее в первый раз?