Сезон воронов

– Охотник за ведьмами, который вел мой процесс, прославился тем, как быстро ему удавалось вырвать у своих жертв признание. И методы у него были весьма убедительными. Но ведь любой под пыткой признается в чем угодно, лишь бы умереть поскорее, зная, что спасения ждать неоткуда, верно? Но мне повезло. В дело вмешался доктор Мэншолт. Он пришел на заседание суда. Судья был его друг. Он разгадал злобный план Аманды Морган. «Суд Божий» назначили на следующий день. Сначала мне предстояла пытка испанским сапогом, потом – дробление пальцев, а если не признаюсь – дыба. Потом, неизбежно, костер… Жители города уже начали его складывать, громко распевая псалмы из Библии. Пение было слышно в моей камере, и я вдруг поймала себя на том, что напеваю вместе с ними…

Я вздрогнула, представив, что может чувствовать жертва, когда палач поджигает факелом костер.

– Доктору Мэншолту удалось убедить судью Колдуэлла, человека по натуре доброго, но призванного по должности блюсти закон, меня освободить. Они вдвоем организовали мне побег, чтобы не вызывать всеобщего недовольства. Дэниел им помогал, поскольку чувствовал себя виноватым. Это был последний раз, когда мы с ним виделись. Потом доктор Мэншолт привез меня сюда. Эта хижина принадлежит ему, но сам он предпочитает жить в своем доме в Ахаладере, на дороге в Бремар. Доктор считает меня своей приемной дочерью.

Дверь распахнулась, и вошел доктор, словно он дожидался конца повествования. Доктор поставил на укрытый соломой и еловыми ветками пол два кувшина с водой и отряхнул плащ и сапоги.

– Бр-р-р! – Несколько его подбородков заколыхались над кружевным жабо. – Что-то я задержался у источника, вы не находите?

– Что же вы там делали? – спросила Беатрис, изящными руками поднимая тяжелый котел.

Для своего роста она была очень сильная. Доктор поспешил к ней на помощь, подхватил котел и повесил его на крюк над пламенем очага.

– Выкурил трубочку доброго табаку, – признался он с улыбкой. – А вы о чем беседовали?

– Обо всем и ни о чем, – ответила Беатрис и подмигнула мне. – Мы выпили по капельке портвейна, который вы подарили, и познакомились поближе.

Лицо доктора озарила улыбка удовлетворения.

– Это славно, мои хорошие, это славно!

Он тоже присел к столу, и скоро в бутылке не осталось ни капли.

Глава 26 Долгожданный луч надежды

Три дня, на протяжении которых доктор Мэншолт оставался с нами, истекли. Чтобы хоть на время забыть о страхе и тоске, я много помогала Беатрис по дому, ведь забот с нами у нее прибавилось. Остаток времени я проводила с Лиамом, который так ни разу и не встал со сделанного наспех ложа. Я обмывала его, поила бульоном и травяными отварами. Он перенес еще несколько кровопусканий, но, невзирая на все усилия доктора, состояние его оставалось неизменным, без очевидных признаков улучшения. Жар не спадал. Я чувствовала, что доктор начинает беспокоиться.

В те несколько часов, когда Лиам приходил в себя, он держал мою руку, поглаживая ее большим пальцем, смотрел на меня и молчал. В первые два дня я пыталась с ним разговаривать, однако в ответ слышала лишь невнятное бормотание. Я знала, что он тяжело переживает смерть Колина, и пыталась его утешить. Что еще я могла сделать для мужа в этой ситуации? Поэтому я решила разделить его горе и его молчание, надеясь, что мое присутствие рядом станет для него утешением.

Тревожилась я и о нашей Франсес. До Инвернесса было слишком далеко, и я отказалась от мысли отправиться на поиски дочери в одиночку. Да разве могла я оставить Лиама? У него состояние безразличия ко всему происходящему то и дело сменялось бредом, и я опасалась, что он окончательно перестанет бороться за жизнь, если я уеду хотя бы на день.

Я закончила чистить репу, положила ее в миску и взяла следующую. В тишине я размышляла о своем отчаянном положении, когда Лиам вдруг заметался на своем матрасе. Я поспешила к нему. В доме было прохладно, однако на лбу у него выступил пот, лицо было мертвенно-бледным, вокруг глаз залегли черные круги. Тело его так горело, что я невольно отдернула руку.

– Господи, нет! Лиам!

Подхватив юбку, я бросилась к выходу. Беатрис проводила меня удивленным взглядом.

– Доктор Мэншолт! Доктор Мэншолт! – закричала я что было мочи.

Меж деревьев показалась фигура доктора. Он бежал ко мне со всей доступной при его полноте быстротой.

– Что стряслось? – спросил доктор, задыхаясь. Лицо его покраснело от бега.

– С Лиамом совсем плохо, – пробормотала я, изо всех сил сдерживая слезы. – Жар усилился. Я боюсь худшего, доктор! Прошу, сделайте что-нибудь!

Ноги у меня подкосились, и я рухнула к нему в объятия. Он помог мне вернуться в дом, усадил меня на стул и подошел к Беатрис, которая уже склонилась над Лиамом.

– Беа, неси снег, и побольше! – приказал доктор Мэншолт, быстро осмотрев пациента. – Если не получится сбить жар, у него начнутся судороги.