Сезоны

Я ее любил три года. Может быть, больше; может быть, меньше — неважно.

Если бы это было сейчас! Нет, не нужно! Она была, она вытянула из меня все самое лучшее. Она прошла. Но слава ей!

Снова дорога

До свидания, «столица колымского края»! Высота 2500. Подо мной море. Справа Джугджур. Впереди Хабаровск. Далее — Ленинград.

Храм горной науки

Серые от копоти колонны: раз, два, три, четыре… двенадцать! Высокий портик. Распластанные вдоль Невы крылья здания. Здание приземистое, но легкое. Читаю: «…русским зодчим Воронихиным… охраняется государством». На фронтоне два ордена: Ленина и Трудового Красного Знамени. На левом крыле мрамор мемориальных досок.

Трепещу. Подал документы на ГСПС[1]. Еще на факультете есть три специальности: РМ — разведка месторождений, РГ — гидрогеология и РТ — техника разведки. Проходной балл на ГСПС и РМ — 29 из 30, на РГ — 28, на РТ — 27. Сейчас у меня пока 24.

«Познаются в беде»

Экзамен по физике. Последний. Физик, как коршун, глаз не спускает. Потеть кончил. Кажется, пронесет. Отдыхаю и набираюсь сил. Смотрю по сторонам. У соседней доски лохматый парень. Тоже отдыхает. Скольжу глазами По его задаче. Боже мой, какой он дурак! В квадрат не возвел! Физик как коршун! С безразличным видом поворачиваюсь лицом к доске и пишу: g²… g²… g²… Усиленно кошу глазами в его сторону — нет, не видит. Идиот! Подмигиваю — никакого внимания. Задом, как художник, пячусь от своей доски. Теперь физик не увидит моего лица. Делаю страшные глаза, гримасничаю. Наконец-то! Он заметил мое лицо. Несколько раз перевожу взгляд с его доски на свою. Понял. Увидел. Задумался. Иду к своей доске, стираю тряпкой и пишу какую-то ерунду для маскировки. Он стоит думает. Медленно, как бы нехотя, стирает решение и пишет правильно. Молодец!

И я, и он взяли по четыре балла. Итак, у меня 28.

— А у тебя?

— Двадцать девять.

— Повезло тебе. На РМ проскочишь, а я только на гидрогеологию. Ну да черт с ним! Как тебя зовут?

— Окунев Саша. А тебя?

— Павел Громов. Ты откуда?

— Из Львова. А ты?

— Из Магадана.

— Ого!.. Спасибо тебе.

— Не за что.

— Ты где живешь?

— Пока в «общаге». Скоро выгонят.

— Давай искать комнату на пару.

— Где?

— На Малковом переулке. Там собираются бездомные — «весь Петербург»!

— Пойдем, но чтобы не дороже трехсот на двоих.

— Конечно!

— Ты будешь Окунем. Для меня.

— А ты — Громом.

— Пойдет.

Система

Системы не было. Первую сессию чуть не завалил. Страшным усилием (за четверо суток — 8 часов сна, остальное работа) выцарапался. Стипендию получил.

К концу пятого курса система укрепилась. Если бы был шестой, то она достигла бы совершенства. К сожалению, нужно было кончать. Система — великая вещь!

Практики учебные

1956 год. Саблино. Тосно. Поповка. Красные песчаники, синие кембрийские глины, силурийские известняки. Фауна — коричневые трилобиты. Водопад на Тосно. Родник с запахом сероводорода. Солнце! Солнце! Солнце!

Светить всегда, светить везде
До дней последних донца…

Ст. Солнечное. Ребристые дюны. Сосны, сосны, сосны… Под соснами на песке — шишки. Пасмурно. Серое море и ветер.

В голове Блок:

Я не люблю пустого словаря
Любовных слов и жалких возражении:
«Ты мой», «Твоя», «Люблю», «Навеки твой».
Я рабства не люблю.

Вышегород. Псковская область. «Скобаристан». Зеленые холмы. Озеро Локно. Озеро Петровское. Помешался на озерах. Красная церковь на горке. Не работает. Старик в церкви расписывает алтарь. Белая церковь — камералка. Теодолиты, нивелиры, кипрегели, рейки. День работы — и до пяти утра черный чай у костра. Я и Окунь. Окунь и я. Грезы — стихи, стихи — грезы. Песня: «Бьется в тесной печурке огонь». А где-то рядом, в пятидесяти километрах, Пушкинские горы.

1957 год. Крым!!!

1

Нам Крым казался райским чудом.
В туманах северной столицы
Мечтали мы налиться югом
И солнцем Крыма насладиться.
И все вздыхали: «Ох и ах!» —
О море, солнце и садах.

2

«Москва — Симферополь»
Степью по рельсам стучит.
Настроение —
Нельзя сказать, чтоб отличное.
Уж ночь давно.
Но никто не спит:
После столицы
Деньги считаем наличные.

3