Сезоны

И слышу я ее слабое затаенное дыхание, а сам знаю, проснись она до того, как уберу я свою руку, пощады мне не будет.

«Пусть во сне, пусть случайно так получилось, пусть люблю я ее, как никого никогда не любил. Это все слабые оправдания, Павел Родионович. Ты же не будешь оправдываться перед ней этим жалким лепетом. А раз нет, то наглый ты кот и ворюга — вот кто ты, Павел Родионович. Вот кем ты предстанешь перед ней. И потому торопись! Еще можно увильнуть от позора. Только бы она не проснулась. А проснется, только бы ничего сразу не поняла со сна. А там притвориться спящим… Ну что же ты медлишь, Паша? Казни себя, казни! Уходи, пока не поздно! Не успеешь — каяться тебе всю жизнь!» И я послушался, отпрянул, вернее, осторожно отодвинулся в сторону и потихоньку-потихоньку потянул руку.

Со стопорящимся дыханием расставался я с той, кого больше всего на свете любил. Я знал, какими долгими могут быть прощания, какими вечными могут оказаться разлуки, и мне было тоскливо, потому что не хотел, не мог, не имел я права разлучаться с ней. Но время шло. Она могла проснуться. А я в свои зрелые годы, готовясь всю жизнь, не был готов к ее пробуждению. Но еще больше не был готов я к разлуке. И потому рука моя остановилась на мгновенье, и весь я судорожно прижался к той, кого любил, и отпрянул, словно прощался в аэропорту.

И еще одна высшая несправедливость могла совершиться в этом лучшем из миров мире. А несправедливость — общее несчастье. Цепной реакцией проходит она по всему свету, где-то набежав сумраком на чье-то счастье, где-то сорвавшись последней каплей в горное озеро, после которой по долине прокатывается смертоносный сель. А главное — несчастными будут расти дети там, где появится несправедливость, если они вообще родятся.

Но нет, не случилась она!

Когда мгновенье осталось до разлуки, когда моя рука, освободившаяся от сострадательных пут вкладыша, нехотя покидала свое счастливое пристанище, Олины ладони остановили ее, и на моих обветренных, заскорузлых, прокуренных пальцах на всю жизнь остались осторожные прикосновения Олиных губ — Олины первые поцелуи.

Дорогой читатель!

Перед тобой новая книга библиотеки «Молодая проза Дальнего Востока» — семнадцатая по счету. Повесть камчатского прозаика, геолога по профессии Ю. Манухина «Сезоны» перенесет тебя еще в одну точку нашего советского Дальнего Востока, познакомит с трудом тех, кто посвятил свою жизнь геологии. С трудом, в котором будничное и романтичное идут рука об руку. Собственно, и другие книги этой серии окрашены светом подлинной романтики — традиция, которая в литературе о нашем крае идет еще от Арсеньева и Фадеева.

Итак, молодая проза Дальнего Востока набирает силы. Еще рано подводить итоги, хотя критика не оставляет без внимания почти каждый выпуск, но коротко сказать о сделанном, отчитаться перед читателем нелишне. Как известно, библиотека эта начала выходить после постановления ЦК КПСС «О работе с творческой Молодежью» (1976 год). Издание ее — конкретный ответ дальневосточных писательских организаций, а также Дальневосточного книжного издательства на партийное постановление.