Сфера

— Бейсбол хочешь смотреть?

— Девятый иннинг, — сказал он.

Мэй убралась с дороги. Вошла мать.

— Мы позвонили Мерсеру, чтоб он помог папу в машину перенести.

— Я не хотел по «скорой», — вставил отец, не отрываясь от игры.

— Так что, приступ был? — спросила Мэй.

— Они не поняли, — сказал Мерсер из кухни.

— А давай мне родители ответят? — крикнула она.

— Мерсер — наш спаситель, — сказал отец.

— Почему вы не позвонили сказать, что все не так серьезно? — спросила Мэй.

— Так было-то серьезно, — ответила мать. — Я и позвонила.

— А теперь он смотрит бейсбол.

— Теперь не так серьезно, — сказала мать, — но сначала мы даже не понимали, что происходит. И позвонили Мерсеру.

— Он мне жизнь спас.

— Вряд ли Мерсер спас тебе жизнь, пап.

— Я не говорю, что умирал. Но ты же знаешь, я ненавижу этот цирк — фельдшеры, сирены, все соседи в курсе. Мы просто позвонили Мерсеру, он приехал через пять минут, посадил меня в машину, довез до больницы, и все. Совершенно другое дело.

Мэй кипела. Она мчалась два часа, в панике по красной кнопке, а отец валяется на диване и смотрит бейсбол. Она мчалась два часа — а дома торчит ее бывший, и родители назначили его героем. А она кто? Она тут вроде и ни при чем. Она лишняя. Она мигом вспомнила, сколь многое не нравилось ей в Мерсере. Он любил, когда его считали добрым, но делал так, чтоб до всех это наверняка дошло, и Мэй бесилась, целыми днями выслушивая, какой он добрый, и честный, и надежный, и бесконечно сострадательный. Однако с ней он был иным — куксился, то и дело закрывался, когда был ей нужен.

— Хочешь курицы? Мерсер привез, — сказала мать, и Мэй решила, что это хороший повод на пару минут, а то и на все десять отлучиться в уборную.

— Схожу почищусь, — пробормотала она и быстро удалилась наверх.

* * *

Позже, когда все поели, описали друг другу минувший день, обсудили, как отец пугающе слепнет, как у него сильнее немеют руки — врачи говорили, что эти симптомы нормальны и поддаются лечению или хотя бы контролю, — позже, когда родители отправились спать, Мэй и Мерсер сидели на заднем дворе, и трава, деревья, омытые дождем серые заборы еще излучали дневной жар.

— Спасибо, что помог, — сказала Мэй.

— Не проблема. Винни теперь не такой тяжелый.

Мэй эта новость не понравилась. Она не хотела, чтоб отец стал легче, чтоб его запросто можно было поднять. Она сменила тему:

— Как бизнес?

— Очень хорошо. Очень. На той неделе даже ученика пришлось взять. Круто, да? У меня есть ученик. А твоя работа как? Прекрасно?

Мэй растерялась. Она редко замечала за Мерсером такой пыл.

— Прекрасно, — сказала она.

— Хорошо. Я рад. Я и надеялся, что все образуется. Так ты чем занимаешься — программируешь?

— Я в ЧК. Чувствах Клиента. Сейчас работаю с рекламодателями. Погоди. Я тут на днях видела отзыв о твоих люстрах. Поискала тебя, нашла какой-то коммент, кто-то что-то заказал, а доставили сломанное? Они ужасно злились. Ты, наверное, и сам видел.

Мерсер театрально вздохнул:

— Не видел. — И явно скис.

— Да наплюй, — подбодрила она. — Подумаешь, какой-то ненормальный.

— А теперь он у меня в голове.

— Я тут ни при чем. Я же…

— Ты сообщила мне, что на свете есть псих, который меня ненавидит и хочет обрушить мой бизнес.

— Там полно было других комментариев, в основном приятные. Один был очень смешной. — И она принялась листать ленту в телефоне.

— Мэй. Пожалуйста. Прошу тебя, не читай.

— А, вот он: «Столько оленьих рогов сдохло ради такой шняги?»

— Мэй, я же попросил не читать.

— Да что такое? Смешно же!

— Как мне тебя попросить, чтоб ты уважала мои желания?

Вот этого Мерсера Мэй помнила и не выносила — колючий, угрюмый, властный.

— В смысле?

Мерсер глубоко вдохнул, и Мэй поняла, что сейчас он толкнет речь. Будь перед ним кафедра, он бы взгромоздился туда, из кармана спортивного пиджака доставая конспект. Два года в общинном колледже — а уже возомнил себя профессором. Он толкал ей речи об органической говядине, о ранних альбомах «Кинг Кримсон» и всякий раз начинал с глубокого вдоха — вдоха, который говорил: «Устраивайся поудобнее, это надолго, но в итоге тебе снесет башню».

— Мэй, я хочу тебя попросить…

— Я поняла, ты хочешь, чтоб я не читала тебе клиентские комментарии. Я не буду.

— Нет, я хотел другое…

— Ты хочешь, чтоб я их читала?

— Может, ты дашь мне договорить? Тогда узнаешь смысл. Не надо договаривать за меня — ты все равно никогда не угадываешь.

— Но ты говоришь очень медленно.

— Я нормально говорю. Это ты стала нетерпелива.

— Ладно. Валяй.

— А теперь ты задыхаешься.

— У меня, наверное, низкий порог скуки.

— От разговоров.

— От разговоров в замедленной съемке.

— Можно я начну? Три минуты. Подаришь мне три минуты?

— Хорошо.

— И все три минуты ты не будешь знать, что я хочу сказать, договорились? Получится сюрприз.

— Ладно.