Сглаз, порча и защитные заговоры

Христианские легенды рассказывают, что после падения Адама и Евы рай был закрыт для человека, и херувим с огненным мечом был поставлен для его охраны. Сатана же вместе с ордами подчиненных ему духов «стал на пути от земли к раю, и с того времени до спасительного страдания и животворной смерти Христовой не пропустил по пути тому ни одной души человеческой, разлучившейся с телом. Врата небесные заключились для человека навсегда. И праведники, и грешники нисходили в ад. Врата вечные и пути непроходимые открылись только перед Господом нашим Христом».

Все, отвергшие Искупителя, стали достоянием сатаны. Их души сразу же по разлучению с телом устремляются прямо в ад. Но и простые смертные, имеющие грехи у себя за спиной, считаются недостойными немедленного переселения из земной жизни в блаженную вечность.

Когда они проходят воздушное пространство, бесы устраивают для них судилища, подвергают всяческим страхам. Полки падших духов стоят «по слоям поднебесной» от земли до самого неба. Каждое отделение заведует особым видом греха и истязает душу, когда душа достигает этого отделения. Воздушные бесовские страхи и судилища называются в Писании мытарствами , а духи, служащие в них, мытарями .

Православная литература собрала многочисленные рассказы о том, как душа после смерти проходит через мытарства. Самое подробное описание есть в житии святого Василия Нового, где приводится рассказ блаженной Феодоры, предназначенный ученику святого Григорию, о том, как она проходила через мытарства и какие грехи проверяются на них. Пройдя через одно мытарство, душа переходит на следующее.

В повести о воине Таксиоте, взятой из «Жития святых», рассказывается, что он вернулся к жизни, проведя шесть часов в могиле. И вот о чем поведал: «Когда я умирал, увидел некоторых эфиопов, стоящих перед мною; вид их был очень страшен, и душа моя смутилась. Потом я увидел двух юношей, очень красивых: душа моя устремилась к ним тотчас, как бы взлетая от земли. Мы стали подниматься к небу, встречая на пути мытарства, удерживающие душу всякого человека и каждое истязующее ее об особом грехе: одно обо лжи, другое о зависти, третье о гордости; так каждый грех имеет в воздухе своих испытателей. И вот я увидел в ковчеге, держимом ангелами, все мои добрые дела, которые сравнили ангелы с моими злыми делами. Так мы миновали эти мытарства. Когда же мы, приближаясь к вратам небесным, пришли на мытарства блуда, страхи держали меня там, и начали показывать все мои блудные плотские дела, совершенные с детства моего до смерти, и ангелы, ведущие меня, сказали мне: „Все телесные грехи, которые содеял ты, находясь в городе, простил тебе Бог, как ты покаялся в них“. Но противные духи сказали мне: „Но когда ты шел из города, ты на поле соблудил с женой земледельца твоего“. Услыхав это, ангелы не нашли доброго дела, которое можно было б противопоставить греху тому, и, оставив меня, ушли. Тогда злые духи, взяв меня, начали бить и свели затем вниз; земля расступилась, и я, будучи веден узкими входами чрез темные и смрадные скважины, сошел до самой глубины темниц адовых».

А в книге под названием «Невероятное для многих, но истинное происшествие» есть рассказ одного «образованного» человека, который провел 36 часов в состоянии клинической смерти.

«Взяв меня под руки, ангелы вынесли меня прямо через стены из палаты на улицу. Смеркалось уже, шел большой, тихий снег. Я видел его, но холода и вообще перемены между комнатной температурой и надворною не ощущал. Очевидно, подобные вещи утратили для моего измененного тела свое значение. Мы стали быстро подниматься вверх. И по мере того как поднимались мы, взору моему открылось все большее и большее пространство, и, наконец, оно приняло такие ужасающие размеры, что меня охватил страх от сознания моего ничтожества перед этой бесконечной пустыней… Идея времени погасла в моем уме, и я не знаю, сколько мы еще поднимались вверх, как вдруг послышался сначала какой-то неясный шум, а затем, выплыв откуда-то, к нам с криком и гоготом стала быстро приближаться толпа каких-то безобразных существ.

„Бесы“, – с необычайной быстротой сообразил я и оцепенел от ужаса. Бесы! О, сколько иронии, сколько самого искреннего смеха вызвало бы во мне всего несколько дней назад чье-нибудь сообщение не только о том, что он видел собственными глазами бесов, но что он допускает существование их как тварей известного рода! Как и подобало „образованному“ человеку конца XIX века, я под названием этим разумел дурные склонности, страсти в человеке, почему и само это слово имело у меня значение не имени, а термина, определявшего известное понятие. И вдруг „это известное определенное понятие“ предстало мне живым олицетворением!..

Окружив нас со всех сторон, бесы с криком и гамом требовали, чтобы меня отдали им, они старались как-нибудь схватить меня и вырвать из рук ангелов, но, очевидно, не смели этого сделать. Среди их невообразимого и столь же отвратительного для слуха, как сами они были для зрения, воя и гама я улавливал иногда слова и целые фразы.