Сглаз

Обернулся и увидел прямо перед собой изуродованное лицо Катерины ван Вайлер. Ее высохшие губы ухмылялись, нитки швов натянулись. Левый уголок рта шевелился с усилием, и ее нечестивые слова начали проникать в его сознание. Грим вскрикнул и бросил телефон, отшатнулся, падая на стол. Уронил пенал, а затем и сам рухнул на пол.

Катерина аккуратно обогнула стол. Она направлялась прямиком к Гриму.

Из мобильника по-прежнему доносился голос Клэр:

– Роберт! Роберт!

Грим вскочил. Ведьма Блэк Рок приближалась, переступая серыми босыми ступнями. Ногти на ее ногах были длинными, грязно-желтыми и загнувшимися на концах.

На исхудавшем теле позвякивали железные цепи. Перепуганный Грим попятился, едва не врезавшись в экран, и принялся отползать в угол.

Как всегда, в финале тебя загоняют в угол, успел подумать он.

Но Катерина уже склонилась над ним. Ее губы оказались возле его уха. Невозможно было убежать от мертвой женщины, не коснувшись ее, и Роберт Грим замер, заткнув уши пальцами, и запел во всю мощь легких. Но на сей раз не хит группы «Катрина энд Вэйвс».

Конечно, его вой нельзя было сравнить с песней. Из горла Грима вырывались весьма немелодичные звуки – то был голос человека, которому хотелось уцелеть и спастись от ведьмы.

И все это время Грим неотрывно смотрел на зашитые глаза Катерины, вдыхая смрадный запах вековой грязи и смерти.

Глава 25

В субботу Мэтта погрузили в искусственную кому.

Стив, Джослин, Милфорд Хэмптон – отец Джослин, прилетевший из Атланты, и Мэри Вандермеер сидели в больничном кафе и пытались впихнуть в себя ланч.

Когда они вернулись в палату Мэтта, мальчик уже очнулся.

Однако позже стало ясно, что он не реагирует на внешние раздражители.

Мэтту поставили страшный диагноз. Кататонический ступор.

Мэтт лежал на койке с повязкой на глазах. Можно было подумать, что на его лицо наложили жуткую косметическую маску. Кожа его стала бледной, почти прозрачной.

Голова Мэтта зависла в паре дюймов над подушкой: ее удерживали мышцы, сведенные судорогой.

Дежурный врач объяснил им, что при смене повязок зрачок правого глаза не реагировал на свет. А левый глаз вообще не будет реагировать ни на что, пока не проведут пересадку роговицы.

Стив знал, во что превратился глаз его младшего сына.

Мутно-белый комок – могло даже показаться, что глазное яблоко попросту отсутствует.

Ни Стив, ни Джослин не смогли уснуть. Джослин не хотела возвращаться в Блэк Спринг, и они сняли номер в гостинице «Рамада», рядом с международным аэропортом имени Стюарта – там же, где остановился и мистер Хэмптон. Стив не был в состоянии интересоваться самочувствием Джослин. Когда они покинули палату, ее лихорадило. Говорила Джослин несвязно, как в бреду.

Она совершенно забыла про правила Блэк Спринг и постоянно упоминала ведьму.

– Это сделала Катерина, – заявила она отцу.

Мэри, которая управлялась с проблемами Джослин на удивление профессионально, попыталась успокоить подругу и повела ее в женский туалет.

– Боже мой! – проговорил мистер Хэмптон, и его глаза опять наполнились слезами.

Стив как-то отстраненно заметил, что мистеру Хэмптону давно пора побриться. Стиву всегда нравился отец Джослин, но у них никогда не получалось регулярно общаться. Точно так же дело обстояло и с другими родственниками. А теперь два мира, которые отделяло множество миль, с головокружительной скоростью скользили навстречу друг другу.

– Стив… кто такая Катерина, о которой твердит Джослин?

Стив не смог осадить свою жену. Его сознание двигалось по замкнутому кругу, прокручивая последние двадцать четыре часа. Он боялся, что боль и горе окончательно раздавят его, и потому с готовностью погружался в состояние, схожее с трансом.

Но, по крайней мере, он хоть что-то осознавал.

– Понятия не имею, – ответил он.

Стив понимал, насколько нечестно лгать насчет смерти его сына, но ничего не мог с собой поделать. С какой же легкостью он говорил неправду!

– Она в шоке. Потеряла ощущение времени, – добавил Стив. – Может, она была знакома с какой-то Катериной?

Отец Джослин пожал плечами и разрыдался. Прислонился к стене и схватил Стива за руки. Его пальцы тряслись.

– Поверить не могу, Стив! Тайлер и самоубийство. Почему? Ведь Тайлер был таким… – Мистер Хэмптон оборвал себя на полуслове и сглотнул. – И вы с Джослин ничего не чувствовали? – спросил он и резко встряхнул руки Стива.

Нет, сэр, чуть было не рявкнул Стив.

Он разозлился. В прошлом месяце наш пес на дереве повесился, там, куда и человек вряд ли заберется, а затем троих местных ребят на городской площади плетью хлестали, как в Средневековье. Такие у нас в Блэк Спринг развлечения. Сплошные ярмарочные забавы!

Но его мальчик, Тайлер, – он был настолько…

Стив понял, что пытался сказать его тесть, и у него ком подкатил к горлу.

Не надо говорить ничего вслух, взмолился он, но было уже поздно.

– Тайлер был таким жизнелюбивым, – прошептал мистер Хэмптон, и Стиву сдавило грудную клетку от боли.

Точно, Тайлер отличался жизнелюбием. Потрясающий, талантливый ребенок.

Придурок, почему ты говоришь о нем в прошедшем времени, как будто его уже нет на свете?

Но ведь его нет.