«Сглотнула рыба их…» Беседы о счастье

Ясно помню это состояние. Впервые я испытала его в Америке. После университета я поехала учиться в Калифорнию, в аспирантуру, снимала в Лос-Анджелесе студию, комнатку с кухней, познакомилась по ходу дела с прекрасными людьми, которые с тех пор мои близкие друзья. Мы общались, постоянно куда-то ездили, я преподавала в воскресной школе детям русский язык, головы не поднимая училась – моя жизнь была необычайно насыщенной. Это не нарушало ощущения, что я одна. Потом я вернулась в Россию и поселилась в маленькой квартирке. Тут уж с «отдавать» стало совсем удобно, я преподавала в школе и очень любила своих учеников, возилась с ними, как умела. Кое с кем мы до сих пор поддерживаем отношения, хотя мой педагогический опыт был недолгим. Несмотря на это, и в Москве мне было пусто. Хотя кто-нибудь ко мне постоянно приходил – друзья, поклонники. Помню, как-то полночи мы проиграли с друзьями в мафию, но под утро все всё равно разошлись – гора невымытой посуды и пустота. Одиночество стало частью меня, я всегда существовала в таком тонком скафандре одинокого бытия. Слой прохладного, слегка разреженного воздуха, облегающий тебя как костюм. Чувствуешь себя свободно, но всегда немного прохладно. Лишь выйдя замуж, я поняла, как устала от этой прохлады. И вот наконец-то! рядом с тобой человек. Его голос, его слова, его тепло, его куртка, ботинки. Первые месяцы супружества я пила как сладкое и в самом деле медовое снадобье еще и оттого, что стала не одинока – мне нравилось простое: завтракать, слушать радио, гладить, просыпаться не одной. Я и сейчас не вижу иного (чем жизнь с кем-то вдвоем) выхода из этой довольно безнадежной, на мой взгляд, ситуации. Но всякое бывает. Если всё-таки не сложилось жить с другим человеком рядом, есть ли способ не ощущать это как трагедию?

Т. Б. Конечно! Ведь что характерно для трагедии? Ощущение страха и беспомощности – ты ничего не можешь сделать, ты щепка в волнах бушующего моря. Именно ощущение бессилия, беспомощности есть самый главный признак того, что человек находится в детском состоянии Я – его внутренняя пустота может быть восполнена только кем-то извне. Но восполнять себя человек должен учиться сам.

Наш первый опыт узнавания себя и ощущения – Я есть – был связан с прикосновениями. Прикосновения давали нам знать, что мы не одни в этом мире. Но по мере взросления ребенка функцию прикосновений начинают выполнять слова. Ласковые слова поглаживают, грубые – причиняют боль.

Постепенно слова начинают заменяться мыслью. Ребенок один дома, но он не чувствует себя брошенным, если может подумать – «мама меня любит, она тоже скучает обо мне». Устойчивый образ матери – мама есть – во внутреннем мире ребенка позволяет ему сохранять ощущение, что он не один. Контакт между ним и матерью есть, связующая их невидимая нить просто растянулась, удлинилась.

Некоторые люди настолько плохо осознают себя, что отсутствие внимания – прикосновений и замещающих их слов – приводит их в состояние потери себя. «Меня словно нет», – говорят они в такой ситуации.

Мне думается, что человеку важно знать, что он любим, даже если тот, кто его любит, не может быть рядом. Сознание, что ты любим, делает человека защищенным, даже если подтверждения этой любви чрезвычайно редки, если тот, кто тебя любит, за тысячи верст от тебя, в другой стране.

М. К. Давайте всё же заострим ситуацию. А когда даже в другой стране у тебя тоже никого? Когда ты и правда один, дети выросли, муж ушел к другой или просто умер, родителей тоже нет на свете.

Т. Б. Даже если тот, кто тебя любит, уже на небесах, мысль о нем есть установление контакта. Знаете, многие женщины живут так, будто их ушедшие в мир иной мужья рядом. Они разговаривают с ними мысленно, спрашивают совета. Конечно, теплых рук и любящих глаз все равно не хватает, но всё же – это не ледяной холод, в котором живут те, кто утратил контакт с любимым, а та самая легкая прохлада, о которой вы говорили. Прохлада вовне, тепло и любовь внутри.

М. К. То есть те, кто когда-то тебя любил, – годятся. В крайнем случае, можно позвать их к себе в гости, в свою одинокую квартиру. Так что получается, одиночество – это нелюбимость? К этому всё сводится?

Т. Б. Но ведь не любим никем, это и значит, я – один. Никого другого – нет. Вот откуда пустота. Чтобы ощущение жизни, наполненности было, нужны два полюса: Я – и тот, или то, с кем меня установлена внутренняя связь. В отношения с кем или с чем я вовлечена.

М. К. Да, пожалуй. Например, когда человек сочиняет повесть или симфонию, пока он вовлечен в этот процесс, ощущения одиночества у него точно нет. Творчество распахивает воротца нашего «я», позволяет соприкоснуться с Иным, бездонным.