Сгорая дотла

– Спасибо, чувак, – я обнял своего лучшего друга. – Я постараюсь не подвести вас.

– Sí, не заставляй нас ждать, pendejo[21], – затем теплая улыбка Вика исчезла. – Если тебе что-нибудь понадобится, звони мне. Все, что угодно.

Я нашел офис Fed-Ex[22] и отправил документы по почте, дополнительно заплатив за то, чтобы посылку доставили в течение двух рабочих дней. Мне пришлось сделать мысленную пометку, что впредь нужно сократить свои расходы, так как я безработный.

«Безработный. Черт возьми».

Но это ненадолго. Несмотря на придурковатость Рэндалла, я бы нашел другую работу. Лучшую. Но меня охватила паника при мысли о том, что инспектор может потребовать справку с места работы. Я надеялся, что не потребует. Проверка должна прийти из органов опеки и попечительства только для того, чтобы убедиться, что у Кэлли есть чистое, безопасное место жительства.

И у нее оно есть благодаря Алекс.

Мой гнев по отношению к Рэндаллу постепенно отступал, точно отлив, оставляя после себя правду. Я хотел Александру Гарденер. Не только заниматься с ней умопомрачительным сексом, но и спать рядом с ней, обнимать ее, просыпаться и видеть ее лицо каждое утро… построить для нас дом.

Я направился обратно в коттедж в решимости застать ее, прежде чем она уедет к родителям.

Однако Алекс там не было.

Я провел полдня, безрезультатно разъезжая по окрестностям большого Лос-Анджелеса, и теперь солнце стояло уже совсем низко. На барной стойке меня не ждала записка, и меня охватила паника при мысли о том, что Алекс уже уехала к родителям.

Я заглянул в ее спальню: простыни все еще были смяты после бурной ночи, – как будто она никуда и не собиралась.

«Откуда мне знать? Возможно, она собрала весь свой гардероб и просто не заметила этого».

Но что-то подсказывало мне, что Алекс вернется, и как только она войдет, я скажу ей то, что должен был сказать еще в больнице, в банке, черт возьми.

Тем временем я за весь день не съел ни крошки и проголодался. Я порылся в холодильнике, приготовил бутерброд с ветчиной и сыром, взял пиво и устроился на диване, чтобы как обычно посмотреть ESPN. Один откус, и мой мобильный зазвонил.

Джорджия.

– Привет.

– Мне нужно, чтобы ты пришел и присмотрел за Кэлли. Кое-что произошло.

– А что, Дженис занята? – я потер глаза.

– Ты думаешь, я бы позвонила тебе, если бы она была свободна?

– Ты так внезапно позвонила, Джорджия, – сказал я.

Она раздраженно вздохнула.

– Разве есть что-то важнее дочери, Кори? Мне нужно выйти, и я хочу, чтобы ты присмотрел за ней.

– Сколько времени это займет? – спросил я, думая об Алекс и о нашем назревавшем разговоре.

– Господи, ты не можешь уделить пару часов своему ребенку? Это займет столько, сколько понадобится.

– Скоро буду, – я еле сдержался от гневного ответа.

Я повесил трубку и пошел на кухню за ручкой и бумагой, чтобы оставить записку для Алекс.

«Мне нужно с тобой поговорить. Сегодня вечером. Дождешься меня?

– К».

Я поставил записку в центре барной стойки в надежде, что вернусь не слишком поздно. Но было уже пять часов вечера. Зная Джорджию, могу предположить, что вернусь в коттедж не раньше десяти, и это только в лучшем случае.

Сделав последний глоток пива, я прихватил с собой бутерброд и двадцать минут ехал до Калвер-Сити, сардонически гадая, вернулась ли Алекс домой через минуту после моего ухода или через пять минут после того, как мой грузовик скрылся из виду. Судя по тому, как мне сегодня везло, я был уверен, что мы с ней разминулись.

Джорджия открыла дверь, одетая в платье в богемном стиле с племенным принтом, а ее беспорядочно заплетенные светлые волосы были украшены бусинками.

– Привет, – сказала она с придыханием в голосе. – Кэлли в своей комнате. Мне пора. Я уже опаздываю.

– С тобой все в порядке? – спросил я, наблюдая за тем, как она надевает потрепанную джинсовую куртку. – Ты так нервничаешь.

– Я в порядке, – рявкнула она. – Просто опаздываю.

– Куда?

– Не твое собачье дело.

– Мама сказала плохое слово.

Я обернулся и увидел Кэлли, ее глаза покраснели от слез. Я поспешил к ней и присел перед ней на корточки.

– Что случилось, милая?

– Она расстроена, потому что я накричала на нее за то, что она снова сняла колпачки с маркеров, – объяснила Джорджия. – Она испачкала красным маркером весь мой чертов стул.

– Я извинилась, – тихо сказала Кэлли. – Они смываются. Так написано на упаковке.

Я посмотрел на Джорджию, та развела руками.

– О, отлично. Я чудовище. Я чудовище, и я опаздываю. Когда вернусь, тогда и вернусь.

Она вышла, хлопнув за собой дверью. Я положил руки на плечи Кэлли.

– Она немного торопится сегодня, да?

Она кивнула.

– Она всегда торопится. Она много кричит.

– Много?

Кэлли снова кивнула.

– Ты знаешь, куда она пошла?

Задавать Кэлли такие вопросы было как-то некрасиво, но у меня было неприятное предчувствие в отношении Джорджии, и мне было не по себе.

– Наверное, в компьютерный магазин. Она постоянно туда ходит, это так скучно.