Сгорая дотла

– Возможно, я старомоден. Либо я не хочу, чтобы призрак моей матери преследовал меня за то, что я такой грубый придурок.

Я рассмеялась.

«Мы флиртуем? Это похоже на флирт».

Я откашлялась.

– Ну, я надеюсь, что твое благородство закончится тем, что женщина за все заплатит. Потому что я вижу вот что, – я кивнула в сторону мебельного магазина.

– Черта с два ты это сделаешь, – Кори остановился на тротуаре. Он посмотрел на магазин так, словно видел его в первый раз. – Погоди. Что это за место? Один из дорогущих бутиков?

– Да, но это за мой счет. Если мой ассистент прав, – а он всегда прав, – тест подрядчика обойдется тебе в кругленькую сумму. И…

– Эй, эй, эй, – Кори перебил меня, его темные глаза впились в мои. – Почему ты ищешь информацию о том, сколько стоит мой тест?

– Это моя работа. Я должна быть готова ко всему.

– Ладно, я ценю то, что ты сделала для меня. Правда. Но с меня хватит.

– Хватит? Я просто пытаюсь…

– Я знаю, что ты пытаешься сделать, но не стоит, спасибо. Отныне я сам занимаюсь своими делами, в том числе покупаю своему ребенку эту чертову мебель. Ясно? И начнем мы с этого магазина.

Я скрестила руки на груди, уголки моих губ дрогнули в улыбке.

– Ты хочешь лишить меня радости шопинга? Какой грубиян.

– Я серьезно, Алекс.

– Я тоже, Кори.

– Ты оставляешь свои кредитные карточки в сумочке, или я ухожу.

Я хотела возразить, но он был серьезен. Он не собирался участвовать в той утомительной игре, в которую иногда играл Дрю с мужьями моих подруг, препираясь из-за чека за ужин, пока это не ставило всех в неловкое положение, которое кто-то должен был разрешать в конечном итоге. Добросовестность Кори была раздражающей, но честной, и я почувствовала, что сдаюсь. Он увидел это, и его ухмылка вернулась.

– Пошли. Если ты готова еще немного покататься, есть место получше, чем это заводское дерьмо с завышенными ценами.

– Как скажешь.

Мы вернулись к его грузовику, и я встала у пассажирской двери.

– Что? – спросил он.

– Жду, когда ты откроешь мне дверь.

Кори рассмеялся.

– Боже, да ты заноза в заднице.

– Кажется, мне уже это говорили, – сказала я. – В основном оппоненты, когда присяжные выносили вердикт. В мою пользу.

Он закатил глаза и распахнул дверцу, но прежде чем забраться в грузовик, я положила руку на предплечье Кори. Очень сильное, загорелое предплечье.

– А после будет обед. За мой счет, и отказы не принимаются.

Кори посмотрел на мою руку, касающуюся его обнаженной кожи, затем снова на меня.

– Почему ты так решительно настроена тратить на меня деньги?

– О, это моя забавная особенность, которая проявляется, когда кто-то спасает мне жизнь, – ответила я. – Можешь называть меня сумасшедшей, но я очень благодарна за такого рода поступки.

Я дразнила его, но глаза Кори снова затуманились. Он наклонился к открытой двери.

– Алекс, не надо. Забудь об этом.

– Я не могу забыть, – тихонько произнесла я. Моя рука все еще лежала на его руке. Я отдернула ее. – Мне до сих пор иногда снятся сны… Выстрелы и кровь.

Выражение его лица смягчилось.

– Да, мне тоже. И если ты хочешь поговорить об этом, то можем поговорить. Я выслушаю тебя. Но перестань благодарить меня. Ты мне ничем не обязана.

– Ничем, – повторила я. – Всего лишь жизнью.

– Ты сделала достаточно, – он вздохнул. – Более чем достаточно. Больше, чем кто-либо когда-либо делал для меня. Мы квиты.

«Вовсе не квиты».

Я почувствовала, что наклоняюсь к нему ближе. Прядь волос упала мне на глаза, и Кори поднял руку, словно хотел смахнуть ее. Но вместо этого он засунул руки в передние карманы джинсов.

– Так. Поехали.

Я сама убрала волосы с глаз.

– Обед за мой счет. Это не обсуждается.

Он закатил глаза.

– Хорошо. Я сдаюсь.

– Кстати, куда мы едем? – спросила я, когда он сел за руль.

– Увидишь, – ухмыльнулся он.

Мы доехали до Пасадены, и как раз в тот момент, когда я перестала гадать, что он задумал, Кори свернул на переполненную парковку Роуз Боул.

– Самый крупный блошиный рынок в городе, – сказал он. – Он бывает только два раза в месяц. И как раз в это воскресенье.

Мы вышли из грузовика и прошли через «автопикник», только вместо футбольных фанатов он был забит продавцами и покупателями, которые пришли сюда, чтобы заключить сделки купли-продажи на все, от антикварной мебели до старых компакт-дисков.

Здесь царила дружелюбная, а совсем не конкурентная атмосфера, а вместо любителей спорта, пьющих пиво, – художники, кустарные умельцы и коллекционеры.

– Я никогда не была здесь раньше, – сказала я.

– Ты ведь училась в Калифорнийском университете, верно? – неуверенно спросил Кори. – Ты никогда не была на играх? Чтобы поддержать свою команду «Брюинз»?

– Никогда.

– Никогда?

Я покачала головой.

– И я никогда не была здесь, на этом блошином рынке. На самом деле я никуда не хожу.

– Я заметил, – он ухмыльнулся.

Кори заплатил за вход и взял карту. Мне показалось это странным, но когда мы зашли за арки стадиона, все стало ясно.