Сгорая в тебе (СИ)

— Стоять! — рыкнул парень, вынуждая замереть ее на месте. — Разве я отпускал тебя? — вкрадчиво протянул Арчи, делая бесшумные шаги в ее сторону. — Разве разрешал тебе уходить? — обжигающим шепотом дополнил. — Кажется, я не делал ничего из этого, а теперь, раздевайся, Триша, я хочу на тебя посмотреть, — коснувшись кончиком языка мочки ее уха, властно произнес наследник, прижимаясь торсом к спине вздрогнувшей девушки. — Ну же, я жду.

На размышление и взвешивание последующих своих поступков у нее не было времени. Она аккуратно сняла майку через голову, оставаясь в спортивном топе, ощущая, как по телу расходятся будоражащие ее волны тепла от ощущения прожигающего, скользящего по ее оголенной спине взгляда Арчи. Он был готов съесть ее.

— Дальше, детка, не заставляй меня ждать, — словно издеваясь, протянул парень, едва касаясь, проведя по ее позвоночнику подушечками пальцев вниз, к джинсам.

— Не хочешь помочь мне? — не оборачиваясь, с вызовом спросила Триша, уловив короткий смешок, сорвавшийся с его губ.

— Безумно хочу, — резко притягивая, впечатывая девушку в свою грудь, прошептал наемник, очерчивая ладонями изгибы ее тела, вызывая дрожь и сопутствующие им мурашки, чтобы расстегнуть ее джинсы и издевательски медленно стянуть их с нее.

Он присел на корточки, лаская, немного сжимая ее бедра, любуясь упругими ягодицами, сексуально прикрытыми трусиками-шортами, и не удержался, прикусив правую, вызвав судорожное сокращение мышц и шумный вздох.

Триша старалась держаться достойно, хоть он и видел ее смущение. Ей было до черта неудобно стоять перед ним в одном белье, когда его лицо находилось на уровне ее попы, которую он сейчас беззастенчиво сжимал в своих ладонях, отвесив при этом звучный шлепок, и вновь прикусил кожу.

— В моей голове столько мыслей. Я теряюсь в них. Мне хочется сделать с тобой столько вещей, что за ночь мы точно не успеем, — сквозь улыбку тянет парень, оставляя короткие поцелуи вдоль кромки ее трусиков, стягивая их с нее, помогая разуться и, наконец, избавиться от джинсов с бельем.

— Почему ты передумал? — неожиданно начиная дрожать, ощущая его теплые ладони, оглаживающие ее бедра, поднимающиеся выше, к ее центру, и покрываясь от этого гусиной кожей, хрипло спросила Триша, уставившись в одну точку, стараясь вновь вернуть себе боевой настрой и не показывать ему, насколько для нее это волнительный момент.

Он не должен знать, что ее еще никто так не касался, что еще никто не видел ее обнаженной. Он должен думать, что у нее это не впервые, что она просто захотела его, что она пришла, потому что испытывает к нему дикое желание, хочет попробовать его, но никак не лишиться с ним девственности, потому что он единственный, кого она видит в своих фантазиях, потому что он единственный, кому она доверяет, потому что он единственный, с кем она хочет разделить этот момент. Он не должен этого понять. Пусть позже, но не сейчас, иначе он выставит ее за дверь быстрее, чем она успеет одеться, одарив ее тонной матов и вправлением мозгов. Дьявол. Почему с ним все так сложно?

— Потому что захотел, — самоуверенно проговорил Арчи, поднимаясь, поддевая указательным пальцем ее топ. — Сними его, — горячо зашептал над самым ухом, а сердце девушки пропустило удар.

— Сам сними, — нахмурившись, бросила Триша, вознагражденная смешком за свое упрямство.

— Знаешь, все же мне придется выбить из тебя эту спесь, — отвесив звучный шлепок, отозвавшийся болью, выдохнул наследник в ее ухо, стягивая с нее топ, отмечая, как девушка непроизвольно сжалась, оставшись обнаженной перед ним.

— Да неужели? — крутанувшись в его руках, став лицом к лицу, вздернув бровь, вопросила Триша, отмечая смешинки в его глазах, и тут же стушевалась, когда его пылающий взгляд стал опускаться по ее телу, лаская каждый изгиб, опаляя.

Она была прекрасна везде. Идеально сложена. Идеально красива. Без единого изъяна, кроме шрама на ключице, который она получила во время одной из тренировок.

Как вы думаете, что стало с тем, кто ей его оставил? Правильно, Арчи избавился от него в ту же ночь, как только Трише зашили рану. Ублюдок не рассчитал силу, зато он рассчитал, так рассчитал, что выдавил ему глаза от злости, а потом убил, жестоко убил. Никто не смел причинять ей боль, кроме него самого, разумеется.

— Не смотри на меня так, — нахмурившись, произнесла девушка, всеми силами стараясь не прикрываться от него. Она не может испортить этот момент.

— Как? — все еще блуждая по ее оголенному телу взглядом, вопросил Арчи, словно откладывая в памяти каждую мельчайшую делаль.

— Словно ты хочешь меня съесть.

— Нет, я хочу делать с тобой грязные вещи, очень-очень грязные вещи, Триша. Чтобы наутро каждая твоя мышца ныла о том, в чьей постели ты провела сегодняшнюю ночь. О том, кто был в тебе. Чье имя ты стонала: громко, надрывно, так, что у меня аж уши закладывало, — прикусив в предвкушении нижнюю губу, протянул Арчи, сжав ладонями ее талию, начиная ввести ими вверх, по ребрам и выше, накрывая ее грудь с торчащими от возбуждения сосками.