Сгореть, чтобы воскреснуть...

      — Скорая, тринадцатый, слушаю!

      — Девушка, нужен врач, срочно! Женщине плохо!

      — Сколько лет?

      — Много, точно не помню…

      — Вы кем ей приходитесь?

      — Внучка…

      — У вашей бабушки есть страховка?

      — Да… Да, конечно!..

      — Попытайтесь вспомнить, сколько лет?

      — Да какая к черту разница? Ты, дура, не понимаешь, что человек умирает, пока ты мне допрос устраиваешь???

      — Адрес?

      Продиктовав адрес, я отшвырнула в сторону телефон. Хрипы, доносящиеся с кровати, давали четко понять, что счет идет на минуты, а то и секунды. На удивление, скорая приехала почти моментально, а вместе с врачами ворвалась и мама. Увидев мое оцепенение, она молча выволокла меня из комнаты и оставила в зале, вернувшись обратно.

      Пять минут длились вечно, оцепенев, я не заметила, как сползла по стенке и сидя на полу отчаянно молилась Богу. Из комнаты вышла мама и, глядя сквозь меня невидящим взглядом, молча покачала головой. Не в силах признавать очевидное, я поплелась в комнату к врачам. Увидев меня, они лишь развели руками.

      — Мы сделали все, что могли…

      — Она не умерла… Она не могла умереть… Черт!!! Верните её мне! Она жива! Я слышу, как она дышит! Что же вы за твари такие? Как вы можете говорить, что она мертва, когда я слышу её хрипы, её вздохи? Верните мне её…

Глава тринадцатая

      Прохладный ветерок пронизывал насквозь, невзирая на то, что лето было в самом разгаре. Множество людей, собравшихся в этот день в нашем дворе, грустно качая головой, пытались выразить всю гамму чувств, постигшую их в этот момент. Посреди двора, на нескольких табуретках, стоял гроб. Бабушка лежала в нем, словно живая. Я смотрела на неё и не могла отвести взгляд, мне казалось, что это просто страшный сон, который окутывает меня шалью своих кошмаров. Слез не было, не было ничего… Пустота, которая странным образом выжигала все внутри, заставляя плавиться и рассыпаться в прах все живое, все мысли, мечты, надежды…

 — Стася, нельзя так! — рука матери легла на мое плечо.

 — Она жива… Это все просто ужасный сон… Скоро я проснусь и сброшу с себя кандалы кошмара, который просто сковал меня в жаркую летнюю ночь… Мам! Прошу тебя, скажи, что мне это снится! Пожалуйста, прошу тебя, скажи!

 — Я бы тоже хотела так думать, но… Это невозможно! Её больше нет… — слезы катились у мамы из глаз, а я не могла поверить в происходящее.

      Я отрицала это изо всех своих оставшихся сил. Осознание потери жгло сердце, оставило шрам, который будет теперь клеймом на всю жизнь. Перестало бы уже оно биться, сколько раз я просила не забирать дорогого мне человека, кровь стыла в жилах от беззвучного, душераздирающего вопля, который я старалась подавить внутри. Но сердце не обращало внимание на мои мольбы… Это просто машина, которая также продолжала перекачивать кровь, заставляя существовать дальше.

      Солнце сильно припекало, но мне было все равно. Налетевший ветер поднял с земли клубы тополиного пуха, который теперь кружил в воздухе, словно смеясь и танцуя, радуясь своей легкости и беззаботности. На короткий миг мне показалось, что лицо бабушки порозовело и смягчилось, что она улыбнулась мне… Но прощанье подошло к концу. Внутренний барьер, сдерживающий мои эмоции, рухнул, перед глазами заплясали черные точки и весь мир, будто придя в движение, закружил меня в бешеном, но коротком танце.

Я стояла в какой-то пещере и не могла понять, где я? Маленькая точка света, которая была где-то далеко, впереди, манила меня. На плечо мне легла чья-то рука. Вздрогнув и обернувшись, я увидела бабушку. Странно, она выглядела гораздо моложе своих лет.

 — Ты жива! Я же говорила, что это был просто страшный сон! — я кинулась обнять её.

 — Я всегда буду жива! Глупенькая моя девочка! Я всегда буду рядом, здесь, в твоем сердце. — улыбнувшись, она положила мне руку на грудь. — Прогуляемся?

 — Да, но сначала нам нужно выбраться отсюда! — взяв ее за руку, я двинулась в сторону крошечного квадратика света.

      В голове было множество мыслей, которые, буквально, переполняли меня. Радость от осознания, что она рядом, бурлила внутри, словно лава, в жерле бушующего вулкана. Улыбаясь своему счастью я лишь сильнее сжимала руку, опасаясь, что все развеется и я вновь останусь наедине со своей болью.