Сгореть дотла

Не говоря ни слова, она снова засыпает, оставляя меня таращиться на нее сверху вниз.

В ночной тишине, лежа рядом с ней, у меня есть мгновение, чтобы осмыслить слова, которые она выкрикнула во сне. Утром первым делом я снова отправляю сообщение Бенджи, потому что кто-то, блядь, продаст ее только через мой труп, и мне нужно знать, действительно ли это кто-то кто проверял, девственница ли она, потому что я и им, блядь, глотку перегрызу.

Лежа рядом с ней, зная, что на данный момент она в безопасности, я ловлю себя на том, что начинаю засыпать, но моя последняя мысль перед тем, как я засыпаю, это то, что она только что приблизила меня еще на шаг к выполнению моего задания, и все же я далеко не готов оставить ее.

БЕТАНИ

Спускаясь по лестнице, запах бекона поощряет каждый шаг, я нервно покусываю нижнюю губу, зная, что мне придется встретиться лицом к лицу с Райаном после прошлой ночи.

Мой кошмар был таким реальным. Субботние события снова прокрутились в моей голове, и я закричала так громко, что Райан вошел, чтобы убедиться, что со мной все в порядке. Тогда, как последняя дура, я умоляла его остаться со мной, и, к моему крайнему удивлению, он остался.

Я снова заснула без каких-либо опасений и не просыпалась до сегодняшнего утра. Кровать рядом со мной была пустой, но теплой, и мое сердце немного упало. Для меня совершенно безумно, как парень может дарить такое чувство безопасности, особенно потому, что мужчины были для меня не чем иным, как демонами. Я ненавижу себя за то, что иду против собственного кодекса и полагаюсь на него, зная, что он не будет здесь вечно.

Быстро приняв душ и переодевшись в запасную одежду, которая была у меня в рюкзаке, я чувствую себя посвежевшей. Натянув на себя хорошую пару леггинсов и свитер.

Когда я спускаюсь по лестнице, я нахожу Райана на кухне, накрывающего тарелки с едой, и останавливаюсь, чтобы посмотреть на него. Я почти вижу его в новом свете после всего, что он сделал для меня прошлой ночью.

На нем джинсы прямого покроя, которые идеально облегают его задницу, и темно-синяя футболка-поло, в котором его загорелые руки выглядят потрясающе. Когда его влажные каштановые волосы откинуты назад с лица, я могу хорошо разглядеть его профиль. Очертания его полных губ и блеск голубых глаз заставляют мое тело трепетать от волнения.

В нем есть что-то такое, что просто очаровывает меня, и я не хочу выходить из-под защитных крыльев, которыми он, кажется, меня окутал.

— Доброе утро, Бетти. Готова съесть бекон? — небрежно спрашивает он, используя для меня свое новообретенное прозвище, от которого я закатываю глаза, но это мгновенно успокаивает мои нервы. Я сажусь напротив него, пока он ставит передо мной тарелку с беконом и яйцами.

— Спасибо, — бормочу я, стараясь не встречаться с ним взглядом, пока наливаю немного свежего апельсинового сока в стакан из кувшина, который он поставил на стол.

Такое чувство, что он пытается заботиться обо мне, что совсем для меня чуждо, но я не могу отрицать, что мне это нравится. Мне просто нужно пережить это, чтобы не было так больно, когда он уйдет.

Он обходит барную стойку, чтобы занять место рядом со мной, и мы оба едим в уютной тишине, по крайней мере, до тех пор, пока я не чувствую, что во мне начинает нарастать беспокойство. Я готовлюсь обсудить с ним вчерашний вечер. Доедая яичницу с беконом, откладываю столовые приборы и откашливаюсь.

— Мне жаль за прошлую ночь, — шепчу я, наконец, поворачиваясь налево, чтобы встретиться с ним взглядом, и обнаруживаю, что он уже смотрит на меня с усмешкой.

— Не о чем сожалеть, Бетани, — искренне отвечает он, и это успокаивает мои опасения.

— Что ж, если я не поблагодарила тебя вчера вечером, то спасибо тебе. Я чувствую себя плаксой, — признаюсь я, делая глоток сока, и он хмуро смотрит на меня.

— Ты не помнишь, как благодарила меня вчера вечером? — спрашивает он, ожидая разъяснений, и я качаю головой.

— Кроме того, что я просыпалась и засыпала рядом с тобой, я ничего не помню. — Он нервно потирает затылок, и я не могу решить, причинила ли я ему еще больше боли и стресса признанием того, что я ничего не помню. — Все в порядке? — С тревогой спрашиваю я, и он быстро опускает руку и кивает, чтобы успокоить меня.

— Все хорошо, — уверяет он меня, откашливаясь. — Так у тебя действительно нет машины? Я не видел тебя за рулем, но я могу отвезти нас в школу. В прошлый раз, когда я спросил, ты сбежала, а когда ты осталась здесь в первый раз, я забыл спросить, потому что я властный засранец, — говорит он, меняя тему, беря нашу посуду и подходя к раковине.

— Э-э-э, нет, никакой машины. Я даже водить не умею, — отвечаю я с неловким смешком, и он поворачивается, чтобы посмотреть на меня с удивлением.

— Ты ведь шутишь, да?

Я пытаюсь найти слова для ответа, но от смущения мои щеки краснеют, и я глотаю, как рыба, не произнося ни слова.

— Нет, — мне удается выплюнуть, и он мгновенно съеживается.

— Прости, я не знал… Знаешь что? Я собираюсь, черт возьми, изменить это, — заявляет он очень буднично, и я поднимаю бровь, глядя на него.