Сгоревшие розы

В одинокой тишине не было ничего, что могло мне помешать. Было лишь слышно, как слёзы разбиваются о табурет. Удивительная симфония безумия и обречённости.

«Наверное, это и есть мой конец» – подумал я, и, закрыв глаза, обратился к своему последнему воспоминанию. Оно должно было помочь мне уйти спокойно. Я хотел подумать о матери. О том, как мне было хорошо и тепло рядом с ней. Но сейчас в моём сердце стоял лишь холод, а перед глазами была лишь картина моего изгнания. Больше не было тепла, и счастья.

Я был готов уйти, держа за руку свою обиду.

Теперь я был в шаге от того, чтобы открыть дверь в другой мир, и уйти. Навсегда покинуть этот мир, забыв о своей боли. Я хотел надеть рабочую одежду, дабы смерть моя была более эффектной, но решил не одевать её, ведь она так и не высохла. И вот я, облачённый в чёрные спортивные брюки и старую, но удивительно чистую серую футболку, готов к концу. В момент, когда я уже собирался оттолкнуть табурет, и наконец забыться, я услышал звонок. Свой, чёртов, дверной звонок. Он ударил по моим ушам, словно молотком. На миг мне показалось, что я уже мёртв, ведь кому нужно приходить ко мне домой?

Но в дверь всё также звонили. Каждый звонок проходился по моему мозгу, нанося тяжёлые электрические удары в затылок. Отказываясь терпеть их, я слез с табурета и пошёл к входной двери.

Открыв дверь, на своём пороге я увидел миловидную молодую девушку. На её немного длинноватом лице виднелся испуг. Но этот испуг не смог бы выкрасить её красивые каштановые волосы в невзрачную седину. Я смотрел на её волосы, и перед глазами у меня стояли свежие летние каштаны, что каждый год я собирал в компании своего «клуба».

– Здравствуйте. Извините… Неудобно просить, но вы бы не могли мне помочь? – Она сильно волновалась, и некоторые слова произносила не до конца. Она постоянно теребила подол своего красного платья, и можно было решить, что она готовилась к разговору со мной, но всё равно провалила заготовленное вступление.

Я вопросительно посмотрел на неё. Потеряв дар речи из-за получасовой пытки воспоминаниями, что терзали меня, словно я попал к самому дьяволу и, будучи обречённым на вечные муки, оказался прикованным к цепям, всаженным в мою кожу. Я стоял и лишь смотрел на неё. Не обращая внимание на своё волнение, она сказала:

– У меня там…это…в общем, я только недавно переехала, а молодого человека нет. Нужно мебель передвинуть, а я одна вряд ли смогу. – Нервно засмеялась она после сказанных слов. – Я могу заплатить, если нужно.

– Не стоит, я накину куртку и помогу.

Её улыбка сверкнула, обнажив почти все тридцать два зуба. Она назвала мне номер квартиры, и весело помчалась по лестнице на этаж ниже. Я же, вернувшись за курткой, думал о том, что я буду делать, когда вернусь. Доведу ли дело до конца или буду продолжать бороться?

Мне кажется, что меня вели на казнь. Теперь я никому не доверял. Эта милая девчушка была похожа на палача, что хочет меня обезглавить или усадить на электрический стул. Зачитав мои права, она встанет рядом, и будет смотреть мне в глаза.

Но придя на казнь, я видел лишь всю ту же милую девушку, и сумбурно стоящую мебель. Я посмотрел на неё и на этот беспорядок, и, после недолгой паузы, сказал:

– Откуда же такой беспорядок? – Сказал я, вновь осмотрев мебель. Работы было не так уж и мало, но эта ситуация взбудоражила меня.

– Я только сегодня переехала. Раньше тут жил мой отец, но он умер, и мать, дабы я не сидела в деревне, отправила меня сюда. Я прописана здесь, поэтому придётся здесь жить.

– А ты не хочешь? – Спросил я, почти зная ответ.

– Если честно, то не особо. Отец не был человеком, которого я без памяти любила, или хоть уважала. Он бил мать, а потом, когда матери всё надоело, то мы переехали в деревню к бабушке. Так там и жили, пока не пришла весть о гибели отца.

– Так значит ты уже жила здесь? – В это же время я принялся двигать мебель, а она жестами указывала правильное расположение того или иного предмета.

– Да, с рождения. Я родилась здесь. Но я не могу сказать, что с этим местом у меня связаны исключительно приятные воспоминания. Скорее наоборот. – Она говорила спокойным голосом, который был мечтой многих дикторов. Её дикция была прекрасной, и она отлично управлялась со своей речью. Она была именно тем человеком, с которым хотелось разговаривать.

– Но ты всё же приехала сюда. Почему?

– Мать заставила. – Призналась она. – Я бы и дальше сидела в деревне. Мне нравилась моя жизнь, а теперь я как рыбка в аквариуме. Не знаю где я, для чего я здесь, и вообще что я буду тут делать.

– Почему же она не поехала с тобой?

Разговаривая с ней, я мельком обратил внимание на интерьер. Он был краше моего. Мебель была хоть и старая, но в отличном состоянии, а обои, что украшали стены всей квартиры, создавали теплую семейную атмосферу. Мне крайне пригляделась эта квартира, ведь она была гораздо приятнее моей.

– Она сказала, что точно не сможет здесь жить. Сказала, что место это напоминает ей о главной ошибке в её жизни.

– При этом она гонит тебя сюда. Детские обиды более жестоки, чем взрослые, не находишь?