Сговор остолопов

Некоторое время Игнациус оставался относительно спокоен, то и дело реагируя на разворачивавшийся сюжет лишь сдавленным фырканьем. Затем весь актерский состав фильма оказался под куполом на тросах. На переднем плане на трапеции висела героиня. Она раскачивалась взад и вперед под мелодию вальса. Гигантским крупным планом она улыбнулась. Игнациус осмотрел ее зубы в поисках дупел и пломб. Она вытянула одну ногу. Игнациус поспешно обозрел ее контуры на предмет структурных дефектов. Она запела о том, чтобы стараться снова и снова, пока не придет успех. Игнациус затрепетал, когда философия слов песни стала окончательно ясна. Он изучал ее хватку, пока она держалась за трапецию, в надежде, что камера зафиксирует ее смертельное падение на опилки арены далеко внизу.

На втором припеве в песню вступил весь актерский ансамбль — они щерились и похотливо распевали об окончательном успехе, одновременно раскачиваясь, болтаясь в воздухе, вертясь и то и дело взмывая вверх.

— О милостивые небеса! — заорал Игнациус, не в силах долее сдерживать себя. Кукуруза высыпалась ему на рубашку и забилась в складки брюк. — Какой дегенерат произвел на свет это недоношенное страшилище?

— Заткнись, — произнес сзади чей-то голос.

— Только посмотрите на этих осклабившихся идиотов! Если бы только все эти тросы лопнули! — Игнациус потряс несколькими оставшимися зернышками попкорна в последнем пакете. — Хвала Всевышнему, что эта сцена окончена!

Когда, по всей видимости, начала развиваться любовная сцена, он вскочил из своего кресла и протопал по проходу к прилавку за новыми пакетами кукурузы, однако, вернувшись на место, обнаружил, что две огромные розовые фигуры уже совсем приготовились целоваться.

— У них, должно быть, халитоз, — объявил Игнациус поверх детских голов. — Я содрогаюсь при одной мысли о тех непристойных местах, где эти рты, без сомнения, побывали!

— Вы должны что-то сделать, — лаконично сообщила конфетная женщина управляющему. — Сегодня он хуже обычного.

Управляющий вздохнул и направился по проходу к тому месту, где Игнациус бормотал себе под нос:

— О мой Бог, их языки, должно быть, облизывают все коронки и гнилые зубы друг друга.

ТРИ

Игнациус проковылял по кирпичной дорожке к дому, мучительно преодолел ступеньки и позвонил. Один из стеблей засохшего банана давно издох и окоченело рухнул на капот «плимута».

— Игнациус, дуся, — вскричала миссис Райлли, открыв дверь. — Что с тобой? Ты как при смерти.

— Мой клапан захлопнулся в трамвае.

— Боже-Сусе, заходи скорей в тепло.

Игнациус с несчастным видом прошаркал в кухню и плюхнулся на стул.

— Инспектор отдела кадров в этой страховой компании отнесся ко мне весьма оскорбительно.

— Тебе не дали работу?

— Разумеется, мне не дали работу.

— Что случилось?

— Я бы предпочел не обсуждать этого.

— А в другие места ты ходил?

— Очевидно, что нет. Неужели состояние, в котором я пребываю, адекватно воздействует на потенциальных работодателей? Мне хватило здравого смысла вернуться домой как можно скорее.

— Ну не грусти, дуся, не грусти.

— «Грустить»? Боюсь, я никогда не «грущу».

— Ну, не будь таким гадким. Тебе дадут славную работу. Ты же только несколько дней по улицам ходишь, — сказала мать и посмотрела на него. — Игнациус, а когда ты с инспэктыром разговаривал, ты эту шапочку снимал?

— Ну разумеется, нет. Контора отапливалась недолжным образом. Понятия не имею, как работникам компании удается остаться в живых после пребывания в такой стуже каждый день. К тому же, там висят эти флюоресцентные трубки, поджаривающие им мозги и лишающие зрения. Мне все жутко не понравилось. Я пытался объяснить всю неполноценность этого заведения инспектору отдела кадров, но он казался довольно безразличным. И вообще был настроен весьма враждебно. — Игнациус испустил чудовищную отрыжку. — Тем не менее, я же говорил вам, что так все и выйдет. Я — анахронизм. Люди это осознают и презирают меня.

— Господи-Сусе, дуся, да держи ж ты хвост пистолэтом.

— «Держать хвост пистолетом»? — свирепо переспросил Игнациус. — Кто удобрял ваш разум этим неестественным мусором?

— Мистер Манкузо.

— О мой Бог! Мне следовало догадаться. Он что — может служить примером того, как «держать хвост пистолетом»?

— Послушал бы ты все, что с бедняжкой в жизни приключилось. Слышал бы, как сержан у него на учаске старается…

— Довольно! — Игнациус заткнул одно ухо и грохнул кулаком по столу. — Я не желаю слышать больше ни единого слова об этом субъекте. На протяжении столетий именно манкузо этого мира развязывали войны и разносили болезни. И вот дух такого пагубного субъекта поселяется у меня в доме. Да он стал вашим Свенгали[13]!

— Игнациус, возьми себя в руки.

— Я отказываюсь «держать хвост пистолетом». От оптимизма меня тошнит. Это извращение. Со времен грехопадения должный удел человека во вселенной — удел страданий.

— А я вот не страдаю.

—  Страдаете.

— Нет, не страдаю.

— Нет, страдаете.

— Игнациус, я не страдаю. Если б я страдала, я б тебе так и сказала.