Шабашник

Линия водораздела Оби и Печоры проходит по Полярному Уралу. Немного ниже верхнего течения находятся две вершины, стремящиеся своими восторженными острыми пиками вверх, радующие своей идеально формой взгляд счастливца, которому довелось их видеть в первозданном виде. Они будят в душе страждущего надежду, восторг и трепет от созерцания этого чуда поистине русской природы.

Но путник опустит голову с заломленной на затылок шапкой и продолжит путь по лежащей у подножья равнинной долине. Её упругий, но нежный рельеф из-за сурового климатом, имеет термокарстовое происхождение и обусловлен мелким залеганием вечной мерзлоты. Поэтому Варя долго тёрла мочалкой живот – не потому, что он был каким-то особенно грязным, просто он замёрз.

Если посмотреть на Полярный Урал из космоса, то можно поразиться технически безупречным пропорциям и элегантностью силуэта. Там, где река Обь образует Обскую Губу, на крутых берегах ярко выражены зоны с меняющейся скудной, но волнующей растительностью. В местах, разделённых заманчивыми устьями, человеческая деятельность исторически более тщательная и полнокровная, обусловленная особенностями и спецификой уникального ландшафта со всеми томительными неровностями, удивительными бугорками и вожделенными впадинами. Неожиданно на правом бедре Варя обнаружила непонятно откуда взявшийся синяк – наверное, ударилась в поезде о полку, когда тащила чемодан по узкому проходу.

Долина реки Соби делит Полярный Урал на две гармоничные и грациозные части. Протяжённость Уральского хребта в целом составляет более двух тысяч шестисот километров, тем больше сужаются шелковистые отроги, чтобы перейти в оренбургские степи. Разного рода знатоки утверждают, что за океаном можно найти более протяжённые горные системы. Тут мы не возьмёмся утверждать, но с полной ответственностью заявляем, что в Европе ни французские Альпы, ни испанские Пиренеи, ни итальянские Апеннины, ни немецкие Арденны, ни братские Карпаты с Балканами рядом не стоят с грандиозными склонами нашего Урала. Южный Урал представляет интерес для многих альпинистов, уделявших в своих тренировках особое внимание растяжке мышц, суставов и сухожилий, потому что неподготовленными ногами, с узкими и изящными, фарфоровыми ступнями этих маршрутов не одолеть. Варя пожалела, что не взяла с собой пемзу и нечем было поскоблить распаренные пяточки.

Пена, почти полностью покрывшая поверхность Вариного тела, своею загадочностью только подчеркивала его прелесть. Варя стала смывать с себя пену. Та уходила нехотя и смывать её пришлось намного дольше, чем обычно, но до того было приятно нежиться в ласковых объятиях и ощущать пальцами эту бархатистую гладкость, что воды было не жалко. Крупные капли застыли на шёлковых склонах упруго согнутой спины. Она расправила плечи и капли медленно скатились вниз.

Варя насухо вытерлась полотенцем, замотала им волосы, оделась и пошла в свой номер.

Подходило время обеда и Варя снова пошла на общую для постояльцев гостиницы кухню. За столом снова сидел Сергей Саныч и деловито чистил варёные яйца.

– Вот ты, наверное, думаешь – этакий балабол тут перед тобой сидит, что сперва про Север страшные истории рассказывает, а потом сам же тут рестораны открывает.

– Ничего такого я не подумала. Всякое бывает. Нужда научит есть калачи и лежать на холодной печи.

– Это ты верно говоришь, не поспоришь. Но после того случая я зарёкся и решил, что в Средней полосе зарплаты, в принципе, не сильно ниже, зато под условным Ярославлем не так страшно без рубля в кармане остаться, как на Паюте. Пошукал, посмотрел и попал в контору, которая трубопроводами занималась. В обязанности там входило не только работяг кормить, но и покупать продукты. Сперва меня это напрягло, но потом я понял, с какого боку подходить надо.

Вот, к примеру, на Севере с пьяницами борются и в открытую особо не запьёшь, то там у меня вся бригада – сплошные алкоголики. Даже напарник мой, второй повар, непьющего меня терпеть не смог, и через неделю ушёл жить в вагончик к алкашам, а ещё через неделю вообще сбежал куда-то, – Сергей макнул варёное яйцо в солонку и целиком положил себе в рот. Почти не жуя, проглотил и хлопнул руками, чтобы стряхнуть на пол крошки.

– Ох, и напарнички там были – только держись! И наркоманы, и психопаты… Зато начальство через это меня только больше ценило. Но дело не в этом, – он налил кипятка в кружку, где уже лежал чайный пакетик. – Понимаешь, алкашей кормить – самое лучшее дело! Алкаш на завтрак не пойдёт, потому что он утром с бодуна и ему бы похмелиться, а твоя каша с омлетом ему не нужна: он с утра из бочки дождевой воды напился, потом проблевался, обосрался и у него в брюхе так бурлит, что он и в обед ничего жрать не станет. Разве что на ужин придёт чего-нибудь на закусь утащить. Но на ужин приходили только те, кто ещё на ногах стоять может. И вся бригада такая поголовно, кроме мастеров.

– Как же они работали, если пили беспробудно? – Варя подула на ложку с горячим супом, потом понюхала и снова подула.