Читаем Шаблоны доброты полностью

Все началось с явления, пока назовем это так, которое довелось наблюдать в обычной начальной школе. Никогда не забуду первоклашек с их широко открытыми глазами, разглядывающих диковинный класс, ряды парт за которыми другие ребята так непривычно долго сидят неподвижно. Дети только оказавшись в школе свободны от единой манеры поведения, далеки от умения владеть собой. Им чужды условности, кои так скоро навяжет школьное окружение. Внутренний мир легко отражается на их лицах и очень скоро станет понятно – далеко не все рады оказаться за школьной скамьей.

Я искренне сопереживал ребятам напоминавших ярких птичек и шустрых белочек, запертых в клетку. Грустно было видеть страдания с которыми они привыкали к бесконечным занятиям, быстро надоевшим портфелям и сковывающей движение униформе. Несильно полагаясь на школьную программу, стремился облегчить обучение, при этом знал – учебники черствы к индивидуальности, а старания учителя найти лучший подход к каждому, часто тонут в бурлящем, неподвластном управлению океане первозданных детских эмоций. Знание темпераментов и всевозможных психологических портретов помогало мало. Одни дети, словно на блюдечке, преподносят особенности своего характера, другие, даже за несколько школьных лет проведенных вместе, так и остаются затворниками.

Работать с первоклашками сложно, но чрезвычайно интересно. Подбирая ключики к каждому ребенку, ты увлекаешься, класс становится родным. Заканчивая учебный год, отпуская детей на каникулы и дождавшись возращения тебя обязательно шокирует, – насколько они подросли.

Обращенные к учителю глаза, вот что еще свежо в памяти. Поражает их глубина, бездонность, словно там сокрыто нечто большее разума несмышленого ребенка. Может в юном возрасте душа легче проявляется?

Не подумайте что разглядев в ребячьих глазах душу я умилился и стал верующим. Нет. Мой подход к вопросу существования Бога оказался сугубо практическим. Спустя десятилетия, когда уже преподавал в институте, просто пришлось задуматься о существовании высшей силы. Как раз в то время я познакомился с критическим мышлением, начинал применять его в повседневной жизни. Тренировался на коллегах, студентах, супруге, даже собственных детях. Изменил манеру ведения занятий, научился будоражить слушателей, перестал боятся вопросов и даже провоцировал людей их задавать. И вот однажды, один умник, – учитель с показной строгостью посмотрел на недавно отличившегося парня. – Задал мне тот же вопрос, а я не смог ответить вопросившему – критическое мышление не позволило утверждать, не зная наверняка.

Ничто не мешает Богу быть или не быть, а значит для положительного или отрицательного ответа нужны по-настоящему убедительные доводы. Тогда я взял паузу, сказав студентам, что должен подумать и несколько дней промучился ища вразумительный ответ. Уж было усомнившись в собственных способностях вспомнил те самые глаза первоклашек, их непостижимую глубину.

Это было прозрение! Нашлись веские основания для существования Бога, появилась убежденность, – ни один человек не сможет меня опровергнуть. Сложились пазлы, накопленные за прожитую жизнь. Ответ крылся в трудностях с которыми так или иначе сталкивается каждый учитель: когда один ребенок быстрее учится читать, второй считать, третий вообще учиться читать и считать не желает – он хочет рисовать? Учебник под каждого не напишешь, особую школу под каждого не построишь, так и приходится ровнять всех под одну гребенку. В итоге, результат далеко не лучший получается.

Но разве провинился малыш, интереса к учебе не испытывая, не понимая зачем она вообще нужна? Мало ли что говорят взрослые, чаду своему, про карьеру, успех и прочую малопонятную ерунду, это – лишь слова. С другими ребятами по улице бегать, играть, вот что действительно понятно и интересно, и тоже, кстати, способ познания мира.

Меня, учителя – основной элемент существующей системы образования, коробило от того, как ребенка, буквально насилием, заставляют учить правила, формулы, читать якобы нужные книги. Словно армию роботов вознамерились сделать, из живых, чувствующих и таких разных детей. Безжалостно вытравливают индивидуальность. Друг перед другом принижают одних и возвеличивают других, используя примитивнейшую систему оценок. Однобоко, уныло и часто совершенно бездарно, преподносят знания в их еще более не совершенном виде. Неужто учить без принуждения нельзя, как-то гуманнее и гибче?

Оказывается – можно! И вы только посмотрите, как просто и совершенно устроил обучение Бог, конечно же Бог гипотетический:

Во-первых, он не поскупился и каждому из нас лучшего учителя дал, знакомьтесь, это – ваш личный опыт.

Учебник индивидуальный подобрал, для каждого свой такой написан, это – геном, код по которому тело построено, что определяет какие желания вас одолевать будут да какие страсти преследовать.

Гениальна и цель обучения – возлюбить каждого, как самого себя! При всей краткости – поистине всеобъемлющая и непростая задача. Любое злодеяние и отношение с любовью несовместимы.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Женский хор
Женский хор

«Какое мне дело до женщин и их несчастий? Я создана для того, чтобы рассекать, извлекать, отрезать, зашивать. Чтобы лечить настоящие болезни, а не держать кого-то за руку» — с такой установкой прибывает в «женское» Отделение 77 интерн Джинн Этвуд. Она была лучшей студенткой на курсе и планировала занять должность хирурга в престижной больнице, но… Для начала ей придется пройти полугодовую стажировку в отделении Франца Кармы.Этот доктор руководствуется принципом «Врач — тот, кого пациент берет за руку», и высокомерие нового интерна его не слишком впечатляет. Они заключают договор: Джинн должна продержаться в «женском» отделении неделю. Неделю она будет следовать за ним как тень, чтобы научиться слушать и уважать своих пациентов. А на восьмой день примет решение — продолжать стажировку или переводиться в другую больницу.

Мартин Винклер

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза
Книжный вор
Книжный вор

Январь 1939 года. Германия. Страна, затаившая дыхание. Никогда еще у смерти не было столько работы. А будет еще больше.Мать везет девятилетнюю Лизель Мемингер и ее младшего брата к приемным родителям под Мюнхен, потому что их отца больше нет – его унесло дыханием чужого и странного слова «коммунист», и в глазах матери девочка видит страх перед такой же судьбой. В дороге смерть навещает мальчика и впервые замечает Лизель.Так девочка оказывается на Химмель-штрассе – Небесной улице. Кто бы ни придумал это название, у него имелось здоровое чувство юмора. Не то чтобы там была сущая преисподняя. Нет. Но и никак не рай.«Книжный вор» – недлинная история, в которой, среди прочего, говорится: об одной девочке; о разных словах; об аккордеонисте; о разных фанатичных немцах; о еврейском драчуне; и о множестве краж. Это книга о силе слов и способности книг вскармливать душу.

Маркус Зузак

Современная русская и зарубежная проза