Шабоно

— Да, я это тоже заметила, — сказала она, слабо улыбнувшись. Склонив голову набок, она знаком велела мне помолчать.

— По-твоему, он был не один? — прошептала я, услышав, как снова треснула ветка.

Шотоми подняла на меня расширенные от страха глаза. — Они обычно не ходят поодиночке.

— Не будем же мы сидеть здесь, как лягушки, — с этими словами я взяла лук и стрелы и тихонько подползла к тропе. — Эй, ты, покажись, трусливая обезьяна! Ты подстрелил женщину! — заорала я не своим голосом и добавила то, что сказал бы на моем месте всякий воин Итикотери: — Только попадись на глаза — убью на месте.

Примерно в двадцати футах от меня из-за листвы высунулась измазанная черной краской физиономия. Волосы этого типа были мокрые. На меня вдруг напал дурацкий смешок, — мне было совершенно ясно, что он не купался, а просто поскользнулся, переходя реку вброд, так как воды в ней было всего по пояс. Я прицелилась в него из лука и на минуту растерялась, не зная, что еще сказать. — Брось оружие на тропу, — наконец крикнула я и добавила: — Мои стрелы смазаны самым лучшим мамукори, какой делают Итикотери. Бросай оружие. Я целюсь тебе в живот, где гнездится смерть.

Широко раскрыв глаза, словно перед ним явилось привидение, человек вышел на тропу. Он был ненамного выше меня ростом, но более плотного телосложения. В руках он крепко сжимал лук и стрелы.

— Брось оружие на землю, — прикрикнула я, топнув ногой.

Медленно и настороженно мужчина положил лук и стрелы перед собой на тропу.

— Зачем ты стрелял в мою подругу? — спросила я, увидев, что Шотоми выползает из зарослей.

— Я не хотел стрелять в нее, — ответил тот, не сводя глаз с окровавленной рваной повязки на ноге Шотоми. — Я хотел попасть в тебя.

— В меня! — онемев от бессильной ярости, я несколько раз открыла и закрыла рот, не в силах выговорить ни слова.

Когда, наконец, ко мне вернулся дар речи, я разразилась мощным потоком брани на всех известных мне языках, в том числе и на языке Итикотери, богатом самыми сочными ругательствами.

Человек замер передо мной в полном оцепенении, явно потрясенный не столько нацеленной в него стрелой, сколько моей площадной руганью. Ни он, ни я даже не заметили подошедших Этеву и Арасуве.

— Трусливый Мокототери, — сказал Арасуве. — Мне бы надо убить тебя на месте.

— Он хотел убить меня, — прохрипела я. Вся моя отвага улетучилась, и меня заколотила дрожь. — Он ранил Шотоми в ногу.

— Я не хотел тебя убивать, — сказал Мокототери, умоляюще глядя на меня. — Я только хотел ранить тебя в ногу, чтобы ты не смогла убежать. — Он повернулся к Арасуве. — Ты можешь не сомневаться в моих добрых намерениях; на моих стрелах нет яда. — Тут он посмотрел на Шотоми. — Я ранил тебя случайно, когда ты потащила Белую Девушку в сторону, — пробормотал он, словно еще не веря, что промазал.

— Сколько вас здесь еще? — спросил Арасуве, ощупывая рану дочери, но ни на секунду не спуская глаз с Мокототери. И, выпрямившись, добавил: — Ничего страшного.

— Еще двое. — Мокототери издал крик какой-то птицы, и ответные крики не заставили себя ждать. — Мы хотели похитить Белую Девушку. Наш народ хочет, чтобы она жила у нас в шабоно.

— А как, по-вашему, я бы туда дошла, если бы вы меня ранили? — спросила я.

— Мы понесли бы тебя в гамаке, — не задумываясь ответил мужчина и улыбнулся.

Вскоре из зарослей вынырнули еще двое Мокототери.

При виде меня они заулыбались, нисколько не смущенные и не напуганные тем, что были пойманы с поличным.

— Вы давно здесь? — спросил Арасуве.

— Мы выслеживали Белую Девушку несколько дней, — ответил один из них. — Мы знаем, что она любит ходить с детьми охотиться на лягушек. — Тут он повернулся ко мне, улыбаясь от уха до уха: — В окрестностях нашего шабоно лягушек хоть пруд пруди.

— А почему вы так долго выжидали? — спросил Арасуве.

Воин совершенно искренне признался, что я постоянно находилась в окружении женщин и детей. Он надеялся захватить меня на рассвете, когда я пойду по нужде в кусты, так как слышал, что я предпочитаю уходить одна подальше в лес. — Но мы ни разу не видели, чтобы она уходила.

Арасуве и Этева взглянули на меня с усмешкой, словно ожидая объяснений по этому поводу. Я в свою очередь уставилась на них. С тех пор как начались дожди, я стала замечать все больше змей в местах, отведенных для отправления естественных нужд, и я отнюдь не собиралась рассказывать им, куда хожу.

С таким же энтузиазмом, словно рассказывая увлекательную историю, Мокототери принялся объяснять, что они вовсе не собирались ни убивать кого-нибудь из Итикотери, ни похищать их женщин. — Мы хотели только забрать Белую Девушку. — И сквозь смех он добавил: — Вот бы все вы удивились, если бы Белая Девушка вдруг бесследно исчезла.