Шаг до трибунала

– Главное, чтобы этот тип не заподозрил нас, – сказал Федор и проглотил тягучую слюну. – Вы куда? – с дрожью в голосе прошептал он в сторону Мансурова и Ниязова, удалявшихся от него к дороге.

Но ему пришлось ждать дальнейших событий.

Через несколько минут Кофур к ним вернулся и доложил:

– Товарищ старший лейтенант, их двенадцать. Двое здесь, шестеро у той машины. – Он указал на подорванный бронетранспортер.

– Да, вижу, – прошептал Грибов. – Мне хватит и тридцати секунд, чтобы завалить всех этих духов.

– Шерш, Капля, помогите Гоге. По моей команде откроете огонь.

Глава 10. Допрос

Федор открыл глаза и долго смотрел в потолок. Здесь он не был таким белым, как у него дома. Много желтых разводов, наверное, от сырости, после дождей.

Старший лейтенант дотронулся до повязки на голове, которая сползла во сне. В висках вроде больше не давило. Полегчало. И шума в ушах больше не было. Значит, доктора скоро отпустят его в роту. Эта мысль успокаивала Москалева.

Он осмотрелся. Никого из офицеров в палате не было. Значит, они не стали будить его и ушли на завтрак. К этому Федор отнесся совершенно спокойно. В столовой всегда оставляли порции для тех пациентов, которые спали или проходили в этот момент процедуры. Да и есть Москалеву сейчас совсем не хотелось.

Дверь палаты открылась. В палату вошел начальник особого отдела майор Иван Иванович Звягин.

– Привет, будущий капитан, – сказал он и пожал Федору руку. – Лежи, не суетись. Хотя нет, лучше поднимайся. Сейчас сюда придут дознаватели военной прокуратуры. Пока они в кабинете начальника медсанбата, разговаривают с бойцом Виденеева. Меня туда не пускают. Но хочу тебя успокоить. Ты не имеешь никакого отношения к убийству его солдата. Виденеев зря на тебя наговаривает. В морге прошло вскрытие. Пуля, попавшая ему в сердце, была выпущена из пистолета «ПМ».

– Из пистолета? Так его у меня при себе не было, – вырвалось у Федора.

– Вот в том-то и дело. Старший прапорщик говорит, что свой потерял в бою. До этого он вбивал нам в голову информацию о том, что из пистолета застрелил троих душманов. А теперь оказывается, не из пистолета, а из автомата.

– Неужели он может так?.. Зачем, товарищ майор? А как наши, которых мы из вертолета вытащили? Все живы?

– Да, все жить будут. У твоего капитана три ребра сломаны, челюсть, нога. Встанет на ноги через месяц, никак не раньше. У солдат тоже много разных травм. Федор Иванович, что ни говори, а благодаря опыту летчиков так получилось, что все живы остались. В том числе и они сами.

– Да, конечно. А что со старшим прапорщиком?

В палату забежала медсестра, та самая, рыженькая, увидела майора, в нерешительности остановилась и сказала:

– Товарищ майор, старшему лейтенанту нужно выпить лекарство.

– Да, пожалуйста, Дарья. – Майор отошел к окну.

– Федор Иванович, выпейте эти таблетки и порошок. Через полчаса можно будет позавтракать.

– Спасибо, Дашенька, – опустил глаза Федор, положив в рот несколько таблеток, высыпал порошок и запил эти деликатесы водой из стакана, поданного ему медсестрой.

– Да, спасибо вам, Дашенька. Вы можете идти, – проговорил особист, подошел к ней, взял под руку и повел к выходу. – Не задерживайтесь! У вас ведь очень много работы.

– Да, конечно, – сказала медсестра, заторопилась и вышла из палаты.

– А что прапорщик? – Майор вздохнул. – Трусливый, аж противно! Федор Иванович, хоть вы будьте мужчиной. Не забывайте о моем предложении насчет перехода в нашу контору и о том, что вы находитесь под моим покровительством.

Дверь открылась. В палате появился майор Сингатуллин, начальник медсанбата. Следом за ним в помещение зашли два офицера, оба в чистой армейской, хорошо отутюженной форме.

– Здравствуйте, – сказал тот из них, который был в звании капитана. – А вы, товарищ майор, что здесь делаете?

– Я удостоверился в том, что старший лейтенант Москалев находится в палате, и попросил его задержаться здесь.

– Вот и хорошо. А теперь вы свободны. Да и вы, товарищ Сигнатуллин, – проговорил капитан и с улыбкой посмотрел на вставшего с кровати Москалева. – Товарищ старший лейтенант, разрешите представиться. Я капитан Федорчук.

– Да-да, прошу вас рассказать об этом как можно подробнее, – сказал капитан и посмотрел в глаза Москалева.

Федор глянул на старшего лейтенанта, сидевшего за столом и что-то быстро записывающего на листе, лежавшем наверху стопки.

– Лобового стекла в вертолете не было. Голова летчика висела. Я его подхватил и передал солдатам, а сам полез в кабину вертолета. Там еще один пилот лежал между сиденьями и стонал. Бойцы помогли мне его вытащить. Дальше я пролез в салон. Там стоял плотный дым, дышать было невозможно. Я ногой уткнулся в чье-то тело, поднял его и передал бойцам. Потом еще одного. Я очень сильно кашлял, сам чуть не потерял сознание. Пришел в себя уже на земле, когда находился вне вертолета.

Наш вертолет ждал нас. Мои бойцы вносили в него раненых. Они и меня вместе с ними подхватили, но я вовремя очухался.

– То есть вы остались в Чарикаре? – спросил капитан.

– Так точно! Я командовал группой и никак не мог оставить своих бойцов.