Шаг к убийству

— Единственное, что могу. Собираюсь поговорить с прокурором Хевитта. Открою, где нахожусь и что мне уже надоело бегать. Пусть приезжает и забирает меня.

— И что из этого всего получится?

Моран все еще улыбался.

— Получится очень многое. Когда полиция появится здесь, я расскажу им, что после побега ворвался в твой дом и всю эту неделю держал тебя силой. Что угрожал убить и тебя, и Бесси. Потом расскажу, что высосал из пальца историю с Сэмом Харрисом как отвлекающий маневр, а тебя заставил вывезти меня из города. Сперва в Чарлстон, а потом сюда. В качестве доказательства покажу пистолет Хаббарда. — Улыбка на его лице стала еще более располагающей. — В твоей репутации, правда, образуется небольшая трещина, но тебя, во всяком случае, не бросят за решетку по обвинению в соучастии.

— Но если ты сдашься, тебя казнят за три убийства, которых ты не совершал! — возмутилась Эмили.

Моран продолжал набирать номер.

— Конечно.

Она дотронулась до его руки.

— И ты собираешься это сделать ради меня, Дэн? Пойти на казнь, чтобы защитить меня?

Он сделал удивленные глаза.

— А почему бы и нет? Ты должна знать, какие чувства я к тебе питаю. — Потом он продолжал более трезвым тоном. — Возможно, я тебя и не заслуживаю, но ты — единственная порядочная женщина, которая попалась на моем пути. Да, любовница ты превосходная, трудно возразить! Но, верь мне, дело не только в физических чувствах… Помнишь, ты как-то сказала, что надеешься, что так будет продолжаться до конца жизни. Я тоже мечтал об этом, Эмили. Я думал, мы вырвемся за границу, забудем о мрем прошлом и начнем жизнь наново. Будем иметь детей. — Он потрепал ее по щеке. — Увы, каши со мной не сваришь. Временами, когда нервы сдают, я напиваюсь и тогда совершаю дикие необдуманные поступки. А потом стыжусь себя. Ради тебя я хотел бы стать другим, но, видно, этому не бывать. Теперь хочу одного: чтобы ты выбралась чистой из всей этой истории. Или почти чистой. — Улыбка его стала такой же нежной, как и его пальцы. — А когда придут копы, не забудь рассказать, что я бил тебя…

Эмили взяла из его рук трубку и положила на рычаг.

— Нет, Дэн. Этого я допустить не могу.

— Чего именно?

— Чтобы ты добровольно сдался полиции во имя моего спасения.

— Почему?

Эмили провела по его груди кончиками пальцев. Зная теперь о чувствах, которые он испытывает к ней, она жаждала его простить.

— Если ты так сильно любишь меня, все остальное мне безразлично.

Моран обнял ее и нежно прижал к себе, целуя в глаза.

— Как это понимать? Значит, ты свяжешься утром с капитаном и организуешь переезд в Гавану?

Эмилй подняла лицо для поцелуя.

— Да, мы оба уедем туда.

Моран стал целовать ее в глаза, потом в губы.

— Тебе виднее. — Он понял, что, — несмотря на свежий ветерок, взмок. Прижав свои губы плотнее к ее губам, чтобы она не открывала глаз, он украдкой вытер пот со лба.

Ведь все женщины одинаковы. Независимо от того, бедны они или богаты, для них существуют только два смертных греха: когда ими овладевают несмотря на то, что им не хочется, и когда не овладевают, несмотря на их желание.

Хорошо, что на этот раз все сошло. Теперь, больше всего нуждаясь в ней, Дэн потерял всякую спесь.

Глава 14

Утром, вместе с восходом солнца, возвратилась и жара. На Коллинз-авеню, самой оживленной улице, толпились студенты и туристы с севера. Большинство женщин надели купальные костюмы номера на два меньше, чем следовало бы. На мужчинах были спортивные рубашки, хлопчатобумажные брюки или шорты.

Туристов от местных жителей отличить очень легко, подумала Эмили. Местные ходили по теневым сторонам улиц и носили шляпы. Она медленно вела машину, стараясь ничем не привлекать внимания.

Вскоре она отыскала пирс, где Том Дойль швартовал свою яхту. Это было на южном конце пляжа. Оставив машину, она проверила, все ли документы при ней. Дэн сказал, что лучше продать машину, чем давать Дойлю. чек, и она сочла это разумным. В этом случае полиция не сразу наткнется на ее след: кто знает, кому и когда продана машина. Если же ее чек попадет в банк, то об этом в ближайшее время станет известно и в Хевйтте.

Почти вся рыболовецкая флотилия, за исключением нескольких лодок, находилась в гавани. Капитаны и матросы нежились на солнце, поглядывая на туристов. Эмили чувствовала, что ее. провожают восхищенными глазами, когда она спускалась к судну Дойля. Она даже улыбнулась при мысли, что мужчины вряд ли любуются расцветкой ее юбки. — их восхищенные взоры предназначались ей самой. А вот гордилась ли она сознанием своей женственности или нет, Эмили как-то не думала.

Дойль, еще крепкий мужчина лет пятидесяти, с коротко подстриженными седыми волосами и худым обветренным лицом, сидел в качалке на палубе. Одежда его состояла лишь из шапки, грязных парусиновых сапог и рваных сатиновых штанов. Он являл собой резкий контраст со своей элегантной моторной яхтой и теперь наслаждался пивом, пытаясь погасить жажду бурно проведенной ночи.

Увидев Эмили, бывший контрабандист сдвинул свою капитанскую шапочку на затылок и поставил ноги на ящик с рыбой.