Шаг к убийству

— Был с нами заодно, дорогая, — вразумил ее Моран. — Этот жирный коп вообразил, что сможет разбогатеть за одну ночь. Он посчитал, что получит половину добычи и никто ничего об этом не узнает. Да и кто мог его выдать? Миллер был мертв, а все остальные на празднике в лесу. Но мы спутали все его расчеты, так как убежали в ту же ночь. И, прежде чем скрыться, я позаботился о том, чтобы он больше никогда не смог раскрыть рта.

В домике по-прежнему все еще было жарко, как и днем. Эмили чувствовала пот, струившийся по ее груди.

— А это дело… с граблями?

Моран улыбнулся с довольным видом.

— Этот шаг я давно обдумал, крошка. Увидев тебя в первый раз, сказал себе: «Дэн, на эту малышку стоит обратить внимание. Если ты с ней сойдешься, все будет хорошо». И когда ты мне была особенно нужна, я вдруг обнаружил, что ты въезжаешь в ворота больницы.

Эмили не знала, куда девать свои руки. И не представляла, сколько еще смогут выдержать ее ноги. Может, лучше закричать? Но, словно прочитав ее мысли, он сказал:

— Если ты вздумаешь звать на помощь, советую сразу же отбросить эту затею. До того как сюда явится полиция, я с твоим личиком сделаю такое, что тебя вообще никто не узнает. Ведь я тебе растолковал прошлой ночью твое положение. Ты меня спрятала, помогла выбраться из Хевит- та, жила со мной целую неделю, так что погрязла во всем этом не хуже меня. Ты соучастница убийцы! — Ему неожиданно пришла в голову еще одна мысль, которая должна была сразить ее окончательно. — Не говоря уже о твоем безнравственном аморальном поведении! — Вздохнув, он продолжал более трезвым и уверенным тоном: — Так что ты мне должна помогать. Если меня схватят копы, если тебе не удастся переправить меня на Кубу, я ничего не утаю от репортеров. А поскольку хорошо знаю, как распространяются сплетни в Хевитге…

Колени у Эмили подкосились. Она опустилась на маленький стул перед туалетным столиком и только вымолвила:

— А я-то тебя любила! Доверяла тебе!

Моран закурил сигарету и, выпустив клуб дыма, продолжал, будто не услышав ее слов: у

— Другие мальчики мне тоже доверяли. Я обещал им ограбить банк. Но им досталась только куколка Арнольд, и то после того, как я в охотку накачал ее.

Эмили беззвучно и безнадежно заплакала.

— Но я ничего не имею против тебя, крошка, — великодушно смилостивился Моран. — С тобой я был по-настоящему счастлив. Очень счастлив! Уайта и Филипса убили копы, Тейлора я сам убрал, взял все деньги и добрался до реки, прежде чем снова открылась стрельба. Но моей главной ставкой была ты, подружка прокурора. Это словно первый ряд в партере. Я узнавал q намерениях полиции еще до того, как они приводились в исполнение.

Эмили из последних сил вынуждена была держаться, чтобы продолжать этот разговор, лишь бы он только говорил, говорил…

— А потом, значит, ты подсунул деньги и оружие на бензоколонку?

Моран уронил несколько банкнот на пол.

— Все верно. Той ночью, когда я дал тебе снотворное. Сосчитай, куколка, из банка я забрал восемьдесят тысяч. И из этой суммы почти пять с половиной тысяч вынужден был отдать.

— Ты имеешь такие деньги, а я должна была все время подвергаться риску. — Это, скорее, прозвучало утверждением, нежели вопросом.

Моран ухмыльнулся.

— Точно!

— И ты знал, что Сэм Харрис невиновен, и тем не менее позволил его линчевать… О, Боже мой! — Эмили так взволновало это воспоминание, что она закрыла лицо руками и разрыдалась.

— Хорошо, хорошо. Не будем больше об этом! — холодно успокаивал Моран. — Терпеть не могу женских слез. Кроме того, слезы теперь не помогут. Просто я не тот парень, за которого ты меня принимала. Поэтому веди себя разумно. Ты сейчас со мной, как говорится, в одной лодке. И не говори мне — даже если я тебя отпущу — что ты вернешься в Хевитт и начнешь жить так же, как и прежде.

— Я понимаю, — призналась Эмили и начала искать носовой платок. Не найдя его, вытерла лицо подолом нижней юбки. Это было ее ошибкой. Нижнее женское белье оказывало на него такое же воздействие, как красная тряпка на быка.

Он тотчас бросил остальные деньги на пол.

— В таком случае перестань плакать, не веди себя, как истеричная невеста в день свадьбы, и иди ко мне!

Эмили продолжала неподвижно сидеть на месте.

— Нет. Все кончено.

— Это ты так думаешь, — усмехнулся Моран. Он хотел подняться, но его внимание привлекли брюки и рубашки, которые она для него купила. — Неплохая одежда, — буркнул он. — Во сколько она тебе обошлась?

— Почти в сто долларов.

Эмили посмотрела на его лицо, когда он стягивал с себя военную форму, надел одну из спортивных рубашек и посмотрелся в зеркало.

«Идиот! — мелькнуло в голове. — Настоящий идиот!*

— Неплохо, совсем неплохо! — Моран между тем продолжал любоваться своим отражением. Потом надел шляпу. — Теперь я как настоящий турист…

Потом он словно вспомнил что-то и поднял Эмили за руку со стульчика.

— Ты все еще моя сахарная куколка и останешься ею на довольно долгое время! И мое слово — закон! Заруби это себе на носу!