Шаг к убийству

И все это, конечно же, не носило характера случайности. Все было тщательно подготовлено и обдумано. Но кем? Если бы кто-нибудь поднялся в тот вечер на борт «Салли» с миссис Камден, Эймс наверняка бы его увидел. Следовательно, яд в кофе был подсыпан раньше, еще до того, как он вывел яхту на ловлю наживки. Тем не менее — как тут ни крути — обстоятельства дела по-прежнему оставались неясными. Если предположить, что Элен Камден была убита из-за денег, зачем тогда Эймсу в карман сунули эти пять тысяч долларов? Если же предположить; что Селеста совершила нападение на Мэри Лоу и сбросила ее в воду, то почему тогда девушку тоже убили? И чьих рук это дело?

Эймс вспомнил о «Салли», и его охватила печаль. Это было хорошее судно. Мэри Лоу и он провели на нем немало счастливых дней. С ее помощью они добывали себе хлеб насущный, а порой позволяли и нечто большее. Теперь яхта принадлежала Бену Шелдону. Он заплатил за нее полторы тысячи долларов, — на пятьсот меньше, чем предлагал еще неделю назад.

Шелдону палец в рот не клади, откусит. Он был женат четыре или пять раз и, несмотря на свой возраст и комплекцию, слыл все еще удачливым юбочником. Около него постоянно вертелась какая-нибудь симпатичная девушка или незамужняя женщина, и подружки его, как правило, отличались молодостью и привлекательностью. И при всем при этом Бен был не очень разборчив. Он брал то, что лежало, как говорится, под руками. Пару раз Эймс встречал его и с Элен Камден.

Жирный маклер свободно мог подняться на борт «Салли». Он мог и в кофе что-нибудь подмешать и переправить потом Эймса на «Морскую птицу». Но, с другой стороны, зачем было Бену убивать ее? Из ее денег он все равно ничего не получит. Ревность тоже исключалась. Исключалась и версия о том, что она погибла, защищая свою добродетель. Ко всему прочему Бен был не из тех, кто легко мог выбросить на ветер пять тысяч долларов — он слишком любил деньги.

Эймс взял узел с одеждой в руки, надел белую фуражку на голову и вошел в воду. Потревоженные цапли захлопали крыльями и тяжело поднялись в воздух.

Сидящий к нему спиной рыбак в лодке, даже если бы он повернулся, вряд ли заметил бы его: расстояние между ними составляло около трехсот метров, да и солнце било прямо ему в глаза.

Когда Эймс вошел в воду, она была ему по пояс, но дважды он все же проваливался в ямы. Первый раз среагировал достаточно быстро и не намочил одежду, но во второй этого сделать не удалось: узел, который он тщательно оберегал, держа на вытянутой вверх руке, пропитался насквозь.

Потом он поплыл, держа одежду над головой, но вскоре опять намочил ее. Что ж, на острове он разложит ее на солнце, и до вечера она высохнет.

Раньше, когда здесь было запрещено забрасывать сети, рыбаки съезжались сюда на отдых. На берегу еще кое-где остались их стоянки, кое-где даже висели обрывки сетей. Стояла здесь и примитивная хижина. Надев шорты и ботинки, минуя хижину, Эймс пошел к сосновому бору, из-за которого остров и получил свое название.

Под деревьями было тенисто и прохладно. Подлеска здесь почти не было. Сосновые иголки шуршали под подошвами. Белки взбирались на гладкие стволы и посматривали на него сверху вниз. Эймс наслаждался тишиной и покоем. Слава Богу, он нашел себе подходящее убежище. Тем не менее надо быть начеку. Если молодой шофер все же сообщил о нем иди его заметил рыбак с лодки, то через пару часов здесь будет полиция.

Эймс вышел на маленькую просеку, откуда хорошо просматривался весь залив. Но его самого при этом трудно было заметить. Он разложил одежду на солнце, положил подсушиться и три сигареты, оставшиеся у него, прислонился спиной к дереву и стал смотреть сквозь ветви на далекую плотину. Машины, идущие по ней, выглядели как игрушечные. За плотиной находилась нижняя бухта, гавань и Пальметто-Бич. Потом его взгляд обратился к рыбаку. Тому, видимо, везло, и Эймс позавидовал, с каким удовольствием тот ловил рыбу.

Было тепло. Эймс закрыл глаза и попытался думать. Ведь должен же он в конце концов найти разумное объяснение всем этим странным событиям!.. Ни он, ни Мэри Лоу не имели никакого отношения к происшедшим убийствам. Их, видно, использовали, как козлов отпущения.

Спрашивалось тогда, кто же?

Эймсом овладела усталость? Голова упала на грудь, судорожно сжатые пальцы расслабились. Дыхание стало глубоким и ровным. Он заснул…

Когда Эймс открыл глаза, было уже темно. Он зябко поежился. Какой-то особенно кровожадный москит выпустил свое жало ему в бедро. Он поднял руку, чтобы прихлопнуть вредное насекомое, но в следующее мгновение замер с поднятой рукой. Мощный луч света прошелся по кронам деревьев, и со стороны воды донесся голос:

— Теперь опять нормально.

Эймса словно парализовало. Тело горело, и в то же время его бил озноб. Голова была тяжелой. Он осторожно поднялся и глянул сквозь ветви, раздвинув их.

Второй голос сказал:

— Старику Джо это просто почудилось. Эймс уже давно далеко. Нужно быть последним идиотом, чтобы прятаться здесь. Бьюсь об заклад, что он проскочил через дамбу еще до того, как ее перекрыли.