Шаг к звездам

— Я… — техник задумчиво потерся ухом о плечо. — Я, если честно, думаю согласиться. Я — умер и был мертв семьдесят лет. Моя Талвил уже мать четверых детей. Отец умер. Старший брат — отправился с Ушедшими. Младшие братья уже поголовно прошли через омоложение. И все как один занимаются семейным делом, от которого я в свое время сбежал. Так что там не осталось ничего того, о чем я когда-то помнил и о чем мечтал. Все другое. И что мне там делать? К тому же капитан прав — нам всем нужны новые базы и импланты. Без них мы — никто. Нет, скорее всего, моя семья даст мне денег на все это. Но я не хочу быть им обузой, если есть шанс решить этот вопрос самому.

— А ты думаешь, что твоя мать, получив тебя обратно через столько лет, захочет, чтобы ты снова ушел?

— Не знаю, — пожал плечами техник. — Может, и не захочет. Но один раз я уже ушел. Да и, знаешь, хоть мы тут все с разных кораблей, но зато с одного флота. И я думаю, что мы друг другу сейчас гораздо ближе, чем каждый из нас — для своих родственников. Ну, за исключением матери, вероятно. Но ведь взрослому мужику не пристало сидеть под юбкой у матери. Так, по-моему.

Грокк некоторое время помолчал, а затем кивнул:

— Ладно, иди. И спасибо за идею. Но завтра после завтрака подходи ко мне. Соберем младший комсостав и все вместе еще раз прошерстим кодексы. А уж потом будем решать, что и как…

Дома Грокк провел всего одиннадцать дней. А когда на двенадцатый штурм-сержант появился в отеле орбитального терминала, в котором для них капитаном были заранее забронированы номера, первым, кого он увидел, оказался кап-сержант Пинолли.

— И ты здесь, убивец ненасытный? — добродушно поприветствовал он старого сослуживца. — А я-то считал, что буду первым.

— Не-а, — мотнул головой кап-сержант. — Нас здесь уже под полсотни.

— А что так? — удивился Грокк.

— Ну а сам-то что? — усмехнувшись, спросил его приятель. Штурм-сержант пожал плечами:

— Да, хрен его знает, старина. Вроде все нормально — люди, небо, дома, как и раньше, а… не то что-то. Мы для них всех не свои. Даже для тех, кого я раньше знавал. А для остальных — так вообще… Тут меня три дня назад один сопляк «в круг» вызвал. Ну, я вышел и врезал ему. А он, ты представляешь, начал орать, что я «нечестный прием» применил! Ты «в круг» вышел или так, рядом постоять? Какой нечестный прием может быть «в кругу»? Что тут у них случилось, если «круг» уже «кругом» быть перестал? Или все эти там наверху. У них тут отель взорвали, причем в нашем городе — а они все сопли жуют. Все спорят, кого можно считать виноватыми, а кто просто «случайно оказался» среди тех уродов, которые это сотворили.

— Да, — качнул головой Пинолли, — вот и я так же. Вроде все ничего, а чувствую, что «не свой», как ты это сказал. Побродил по старым улочкам, посидел в баре, да и рванул сюда. Если уж начинать новую жизнь, то совсем, полностью…