Шаг Первый: Новый мир (СИ)

Тут почти весь класс, как по команде, вновь уставился на Поттера. Бледного, растерянного и кажется, даже немного злого.

— А у нас прорицания были, — легкомысленно поведал Симус. — Вот и…

— Ах, вот оно что! Тогда всё ясно, — МакГонагалл нахмурилась. — Можете ничего больше не говорить, мистер Финниган. Так кто же в этом году должен умереть?

Тут Гермиона с интересом оглядела класс, увидела направленные на Поттера взгляды, и прошептала:

— И почему я не удивлена?

Остальные молчали, а потому профессор услышала.

— Мисс Грейнджер? –посмотрела она на Гермиону.

— Я там не была, профессор. У меня другие предметы.

— Действительно, — покивала МакГонагалл. — Так что?

— Я, — выдавил из себя Поттер.

— Ну что же! — МакГонагалл строго смотрела на того, кто лишил декана заслуженных аплодисментов, которые, не сомневаюсь, она каждый год срывает у третьих курсов.

— Так вот знайте, Поттер, — продолжила профессор, — Сивилла Трелони с первого дня появления в школе ежегодно предсказывает скорую смерть одному из студентов. Никто, однако, до сих пор не умер. Знакомство с классом она начинает с предзнаменований смерти. Очень это любит. Я никогда не говорю плохо о моих коллегах.

Профессор замолчала и так сосредоточилась на чём-то, что аж немного побледнела.

— Прорицание — самая неточная ветвь магических знаний. Не стану от вас скрывать, я к ней отношусь недостаточно терпимо. Настоящие ясновидцы чрезвычайно редки, и профессор Трелони…

МакГонагалл вновь замолчала, но вскоре вновь заговорила своим обыденным деловым тоном:

— Вы прекрасно выглядите, мистер Поттер. Так что не будьте на меня в обиде, если я не освобожу вас от домашнего задания. Но не сомневайтесь, в случае вашей смерти выполнять его не обязательно.

— Занятное предложение, — тихо пробормотал я себе, пока остальной класс похихикивал.

***

На обеде в Большом Зале многие третьекурсники то и дело обсуждали прорицания. Как же?! Поттеру смерть пообещали, он видел Гримма! Эту тему мусолил и сам виновник всех этих беспорядков в умах подрастающих волшебников.

— Кстати, — обратился Рон одновременно ко мне и Гермионе. — Мы всё гадали, какие предметы вы себе возьмёте.

— И до чего догадались?

— Да не это важно… — отмахнулся рыжий. — Чего это вы не взяли вообще всё? Все думали, что вы так и сделаете, с вашей-то любовью к зубрёжке.

Я внимательно посмотрел на Рона, отчего парень смутился. Видать, понял, что говорит что-то не то. Хотя ни я, ни Гермиона на «зубрёжку» и прочее вообще никак не реагируем. Рон, кстати, из всех однокурсников, вымахал больше всех. Не считая меня. Ну, ещё Малфой вытянулся, став ещё тоньше. Кажется, что его ветром переломит — и как ноги держат?

— Мы взяли Руны и Арифмантику, потому что они действительно полезны, — начала пояснять этот вопрос Гермиона, а я внимательней осматривал однокурсников, стараясь подметить что-то и на других факультетах.

Наши вечные сплетницы — Браун и Патил. Они стали ещё больше себя украшать разными бантиками-рюшечками и прочими непонятными приблудами. И косметикой пользуются, ну, или чарами. И глазами стреляют в разные стороны, ресницами помахивая. Пигалицы — заметили, что грудь расти начала, и сразу себя великими соблазнительницами почувствовали. Детский сад. То ли дело наши парни — как были беззаботные неряхи, так и остались. Причём старшие в том же числе. Хотя… Вон, МакЛагген, рослый парень, на год старше, а уже считает себя супер-плейбоем. На самом деле, он не менее горделив и самоуверен, чем тот же Малфой, но если МакЛагген нахваливает себя, то Малфой — унижает остальных.

— Макс, скажи им… — отвлекла меня Гермиона, и я вернулся в разговор, уныло ковырнув уже остывшее рагу. Правда, немного его осталось.

— Что сказать?

— Что хороший волшебник просто обязан знать такие предметы, как руны и арифмантику.

— Согласен.

— Ой, да что вы заладили, «Руны», «Арифмантика», — махнул рукой Рон. — Скука смертная. То ли дело Прорицания! Или, вот, уход. Да ещё и Хагрид вести будет…

— Ты же спал на прорицаниях? — поддел друга Гарри, улыбнувшись.

— И вовсе я не спал! Я пытался почувствовать, как это там? Зефирные материи, суфлейные тела…

— Кстати об Уходе, — заговорил я, смотря в никуда. — У Хагрида это будет первый урок. Он наверняка притащит кого-то очень опасного. Раскрутите его на подробные объяснения, что можно, что нельзя и что будет если нарушить инструкцию. И вообще, кто-нибудь обязательно полезет показать себя — смело бейте Петрификусом по такому индивиду.

— Это ещё зачем? — удивился рыжий.

— А Макс прав, — кивнула Гермиона. — Если у Хагрида что-то пойдёт не так, то его легко могут отстранить, а его любимых зверушек разогнать или перебить.

— Дамблдор не позволит! — возмутился Гарри, но я успокаивающе махнул рукой.

— А если напишут жалобу в министерство? — предположил я. — Мало ли. Да и Хагрид вроде ваш друг?

— А то!

— Вот. Всяко лучше получить пару отработок за колдовство, чем дать другу потерять работу. Да ещё какую! Рассказывать про любимых зверушек.