Шаг Первый: Новый мир (СИ)

— Похоже… Все те годы в Запретной Секции я готовился именно к этому моменту.

Тяжелый вздох вырвался сам по себе, и я протянул руку к первой книге.

— Поехали…

***

Дела Рода — звучит значимо! Однако на бумаге всё оказалось намного прозаичнее. Это просто огромный ворох самых разных договоров. По всем этим бесконечным папкам можно проследить историю рода аж в несколько веков. Первые документы они начали составлять ещё в далёком тринадцатом веке. Пергаменты договоров перемежались личными записями волшебников, что было довольно интересно. Правда, среднеанглийский вызывает головную боль несмотря на некоторый опыт работы с ним ещё из библиотеки Хогвартса.

Ближе к пятнадцатому веку документация стала более структурированной и менее похожей на поэмы. Кто, сколько и за что получил, что и кому продал, кто с кем переженился и на каких условиях — тут можно было увидеть вообще всё. В каких междоусобицах обычных людей, феодалов, принимали участие, на чьей стороне, кто из волшебников был против, полученный гешефт и всякое прочее. Тут были и мелкие договоры с различными только основавшимися в те времена семьями волшебников, договоры с герцогами на оказание различного рода услуг… Да тут история, о которой никто толком не знает!

Вот, к примеру, ни для кого не секрет, что в средние века у англичан и французов была этакая традиция — воевать чуть ли не каждые сто лет. Так род Блэк, наряду с несколькими другими, принимал активное участие в трёх таких войнах и в «столетней» в том числе. Правда, в этой серии боестолкновений принимали участие где-то четверть семей — там и боевики, и лекари, и диверсанты всякие… И всё есть тут. Блэки, по сути, за три века успели отметиться почти во всей Европе, а не только на британских островах и французских побережьях. И отовсюду что-то привозили. Иногда привозили домой лишь вести о смерти членов семьи, но это была редкость.

Самое интересное, что можно было узнать из этих документов, заключается в другом. Во времена до Статута Секретности в обиходе волшебников были распространены довольно грубые и масштабные магические манипуляции. Различная малефицистика, некромантия и некромагия. Популярна была алхимия. Волшебники не скрывались, а деятельность их упиралась в помощь союзникам на поле боя, защита большого числа людей или наоборот, их ослабление. Именно в те времена и появилось Проте́го Дьябо́лика — один тёмный колдун с его помощью, принеся в жертву десяток пленных для большей магической энергии, помог союзным войскам отступить при какой-то битве, к сожалению, не указано, какой именно. Правда, многие такие воздействия были неявными, дабы противник не уличил в использовании магии и не начал подтягивать уже своих волшебников, превращая войны в фарс. Это как ядерное оружие — оно есть, им можно погрозить, но лучше не применять. В быту волшебники тоже находили применение — наложить порчу соседу-феодалу на земли, или наоборот, снять, или даже улучшить урожай. Лекарей, травников и зельеваров разных мастей было вообще море, а о некоторых даже не знали, что они волшебники.

С введением Статута Секретности постепенно отпала необходимость в масштабных и громоздких заклинаниях и ритуалах. Но не только потребность в них ушла — не было возможности их применить. Всё слишком явное тут же выдавало волшебников и начинались гонения со стороны Церкви, и со стороны новообразованного Министерства Магии. В волшебных семьях, можно сказать, по инерции ещё изучали те громоздкие заклинания и специфические магические дисциплины, но постепенно это шло на спад. Были, кстати, и другие концентраторы — посохи для громоздких магических манипуляций. В них надобность тоже отпала, и они были окончательно вытеснены палочками, заняв место ритуальной или символической атрибутики.

Уже к середине восемнадцатого века я не мог найти ни одного упоминания о серьёзном использовании магии. Зато была куча упоминаний о развитии палочкового волшебства. Из-за Статута получили толчок науки, требующие точности, филигранность исполнения, а внешний эффект большинства заклинаний стал очень мизерным. Мизерным, но хирургически точным. Боевики стали в большей степени дуэлянтами, ещё больше стали развиваться зельевары и прочие прикладники типа артефакторов и чароплётов, что делали всякие безделушки от безделья. Внезапная замкнутость социума сказалась пагубно — все ринулись в политику, интриги, мелочные разборки. Количество договоров и контрактов к девятнадцатому веку стало просто огромным, но все они были какие-то мелочные, с подвохом, от них веяло какой-то подлянкой. Из ниоткуда всплыли извращённые теории «Чистоты крови», о которых особо и не вспоминали. Из всех щелей полез типичный расизм местного разлива.