Шаг третий. Призовой

— Юри, пройдёмся пешком, — отпускаю такси и мы, взявшись за руки, топаем к усадьбе.

— Лалиса, — подозрительно несмело говорит Юри, — ты сегодня такая красивая… нет, ты всегда красивая, но сегодня…

В ответ улыбаюсь. Если на девочку произвожу впечатление, то всё в порядке. На входе невозмутимый страж распахивает перед нами тяжёлые двери. Глаза еле заметно расширяются и всё. Ну, ему положено быть бесстрастным.

Юри ведёт меня в общую гостиную, где сидят её мама и старшая сестра. Тут приходится кланяться, справкой козырять не станешь, но извиняюсь:

— Прошу меня простить, не привыкла к высоким каблукам и недавно из больницы. Врачи мне вообще запретили делать поклоны.

— Лалиса-ян! — всплёскивает руками омма Юри. — Я тебя и не узнала сразу! А что у тебя с глазами?!

— Это контактные линзы, мама! — важно просвещает Юри. И лучась гордостью, уводит меня к себе. Её сестра провожает нас не только широко открытыми глазами, но так же широко открытым ртом. Кажется, смело могу записывать их в число поражённых. Приятно, дьявол всех задери!

И да, цветные контактные линзы мне в помощь.

Оказавшись в комнате Юри, с наслаждением скидываю босоножки, забираюсь в кресло с ногами. Я у подружки, а, значит, почти дома.

— Я так вырядилась вовсе не для них, — делаю неопределённый жест. — Исключительно из-за тебя.

Почему-то внимательно меня слушает, не перебивает. Почти физически чувствую, как ощупывает меня взглядом. Так потрясена моим новым образом, что даже продолжения книги не требует прямо сейчас.

— Загорелась одной идеей, Юри-ян. Не знаю, как ты отнесёшься, но мне хочется, чтобы ты меня нарисовала…

По тому, как Юри из положения сидя подскакивает вверх чуть ли не на метр, понимаю, что идея находит отклик.

— А я-то думаю, чего мне всё время хочется! — восторженно выкрикивает девочка, роясь в своих художественных реквизитах. — Но ты меня совсем запутала!

Чуть не трясущимися от возбуждения руками вытаскивает кисти, карандаши, устанавливает мольберт. Подбираем позу, охо-хо, приходится вставать. Ещё одно большое охо-хо, приходится снова надевать босоножки. В итоге встаю, чуть наклонно, опираясь на стол. Одну ногу сгибаю, под неё, чтобы не держать на весу, Юри подсовывает коробку.

— На картине её не будет… — бормочет девочка.

— Только ты учти, у нас меньше двух часов, — немного пугает её энтузиазм, чувствую себя щепкой, попавшей в бурный поток. Несмело спрашиваю:

— А это не трудно, быть натурщицей?

— Никто не умирал, насколько я знаю… — бормочет девочка, — всё, не отвлекай меня. Замри и стой.

Замираю и стою. Мне есть, что обдумать. Например, какая песня будет следующей для моей группы. Да, можно уже считать, что это моя группа. Я — групповладелец, хи-хи. И куда мне пойти учиться, когда закончу. Учиться мне ещё два года с лишним. Пойду-ка на лингвистический. И высшее образование, и обоснование возможности писать песни на разных языках, и учиться не трудно, будет время на собственные проекты.

Надо решать что-то с другими возможностями. Внешность позволяет иметь доходы от рекламы. Нафиг или заняться? Страшно не хочется, чтобы на улицах узнавали и не давали проходу. Но можно, как сейчас, изменить свою внешность, расфуфыриться, изменить линзами цвет глаз и дело в шляпе. В обычном виде, в моих любимых джинсах, панамке, без линз и с натуральным цветом волос на улице меня никто не признает. Выходит, можно, но не постоянно. Волосы не будешь перекрашивать по два раза на дню. Брать изредка самые выгодные контракты — вот мой путь бусидо, хи-хи.

Хотя кто там их знает, этих рекламщиков? Может, моя внешность их не привлечёт. Ну и что? Сами будут виноваты.

— Можешь сесть, — не забывает обо мне позаботиться Юри, пододвигает стул, — фигурку набросала, теперь лицо.

Только когда усаживаюсь, понимаю, как застоялась за четверть часа. Понимаю теперь, почему женщин так часто лёжа рисуют. Не выстоишь неподвижно несколько часов. А поваляться, терпимо.

Напоследок Юри расстреливает меня смартфоном, снимая с разных ракурсов. Смотрю на часы. Ого! Почти шесть часов вечера. Скоро аппа подъедет. И другие официальные лица.

— Ты так увлеклась, Юри-ян, что даже продолжение книги спросить забыла…

Юри отмахивается, так торопится, а я впадаю в изумление. Её так затягивает творческий процесс? Какая же она молодец!

Только и успеваю отдать ей флешку, как в дверь стучат. Старшая сестра Юри — ШинХё.

— Пойдём, Лалиса, все приехали, — бросает любопытный взгляд на сосредоточенную мордашку Юри, но ничего не спрашивает.

Кабинет господина Сон.

Замедляем шаг, ШинХё открывает двери, заглядывает внутрь.

— Лалиса здесь, аппа, — и уже мне: — Входи.

Войти, так войти. Вхожу в просторный кабинет, окидываю взглядом присутствующих. За главным столом — господин Сон, папин президент. ДжеУк — слева на диванчике, один. Справа та самая ГаМи, которую меньше всего хочу видеть. С каким-то мужчиной, судя по сходству лиц отцом, оба сидят в соседних креслах. Перед ними столик.

— Лалиса? — папочка разглядывает меня с огромным недоумением.