Шаг третий. Призовой

— К тому, что за две тысячи лет выработаны правила написания любого произведения. От короткого четверостишия, до многотомного романа. Экспозиция, завязка, развитие сюжета, кульминация, спад, развязка. Многоуважаемый Ким МанЧжун всё перепутал. После кульминации и развязки вдруг оказывается, что всё это вместе — экспозиция. Никаких возражений не имею. Большой роман может иметь множество разных линий, каждая из которых может претендовать на отдельную книгу, пусть небольшую. Упомянутая мной схема может быть многоэтажной, многоступенчатой и усложнённой. Но что происходит у Кима МанЧжуна дальше?

— И что же? — литератор пока улыбается.

— Да ничего. После кульминации и развязки, когда изгнанная из дома добродетельная супруга пускается в длинное путешествие, не происходит ничего. Ровное, монотонное повествование без ярких событий. Там уже нет ни неожиданных сюжетных поворотов, ни завязки, ни кульминации. И образумившийся муж — такой банальный ход, от которого скулы сводит, простите, сонсенним.

— Плюс к этому, — продолжаю безжалостно растаптывать светоч корейской классики, — это какое-то фэнтези, сказка. Средневековые времена довольно жестокие. Женщина-изгнанница просто не выжила бы одна. Попробуйте кто-нибудь из вас, — оборачиваюсь к классу, — тем более девушки, уйти из дома и устроиться самостоятельно. Вы либо в бордель попадёте, либо под мостом будете жить.

— У нас нет борделей, Лалиса-ян.

— Официально нет, есть ли подпольные — никто не знает. На то они и подпольные. Лично я проверять не собираюсь. Если меня семья выгонит, я просто к бабушке убегу.

— Можно в армию уйти, — предлагает вариант ДаМи после того, как учитель замечает её поднятую руку. Здравый, кстати, совет.

— Это можно. Но это сейчас можно. А тогда, в 17-ом веке?

— Мы тебя поняли, Лалиса-ян, — улыбка у литератора блёклая, но держится, — садись. По-крайней мере, я вижу, что ты всё внимательно прочла.

Да. Сдерживая порывы тошноты, прочитала до конца.

Сажусь. На меня глядит до смерти перепуганная ЧэЁн. По её мнению я только совершила жуткое святотатство. Но я ведь честно предупредила, что не стоит меня трясти на предмет моего мнения. Намекала, что никому не понравится. Буквально силой из меня выдавили, теперь не жалуйтесь. Надеюсь, ха-ха, одноклассники меня не побьют?

В следующий раз напрямую откажусь отвечать. Перескажу сюжет и всё. Будет настаивать — директору пожалуюсь.

Урок физики.

Вот почему так заковыристо всё получается? Пишу книги, сочиняю стихи, иногда даже сама, но уроки корейской литературы ненавижу. Физика никогда не была моей сильной стороной, совсем наоборот. Но на уроках у сонсеннима ЧханМина душой отдыхаю.

— Почему, онни?! — пристаю на перемене к ЧэЁн. Та бестолково лупает глазками. Щиплю её за щёчку. Не помогает, только писк слышу.

Учитель встречает меня на уроке, словно пылкий жених, дождавшийся уединения с вожделённой красавицей невестой. Впрочем, благосклонность слишком велика, чтобы уместится на одной моей скромной персоне и толика достаётся всему классу.

— Итак, Лалиса-ян, ты меня сегодня порадуешь? — сияет всем лицом, не допуская самой мысли обратного. Это-то и настораживает. Встаю.

— Немножко, сонсенним. Третий закон Ньютона, сила действия равна силе противодействия, — сразу выхожу к доске. Всё равно писать заставит.

— Око за око, удар за удар.

Мгновенная месть и расплата.

Таков закона природного дар,

Пронумерованный третьим.

Записываю на доске. Сонсенним, как всегда, впадает в нирвану. Слегка даже опасаюсь за него. В таком состоянии человека можно брать голыми руками тёпленьким.

Привычно замечательно всё. Мне — «отлично», классу — благоволение на весь урок. Обычно в таком настроении никогда не ставит двоек и не ругает никого. И до сих пор благодарности от класса никакой. Зато после литературы кое-кто волком смотрел и шипел вслед в стиле «умная слишком».

Место действия: конференц-зал газеты «Санди таймс».

Время действия: 15 ноября, 13:30.

Аппочка решил оргвопросы очень ловко. Перекинул всё на самую крупную газету. Какие они взносы назначили за право присутствия, мне неизвестно и не интересно. Могли сто вон запросить, а могли миллион. Последнее ближе к реальности. От денег я отказалась в пользу кое-чего. Кое-какой рекламы кое-какой книги, не будем показывать пальцем, хотя это «Гарри Поттер и философский камень». Газете это выгодно вдвойне или даже втройне. Сами ничего не платят, наоборот, только получают, а реклама выйдет сама собой, платить за её создание ничего никому не надо.

Сижу вместе с отцом за столом на сцене под прицелом камер и слепящих глаза фотоаппаратов. С нами представитель газеты, хозяина мероприятия. Договорились на час. И пятнадцать минут в плюс на крайний случай.

Ведущий, тот самый представитель газеты встаёт и объявляет пресс-конференцию открытой, приветствует, заверяет, что отвечу на все вопросы. Последнее мне не нравится, вознаграждаю его долгим взглядом, но тот не замечает. Или делает вид. Журналюги те ещё ребята, из тех, кому дай палец — руку откусят.

— Распоряжайтесь, — обращается к нам ведущий, — выбирайте любого!

Ну, и поехали!