Шаг в бездну

— Эй, проснись, ты очухался там? — чувствую, что кто–то стоит рядом и опять пинает меня ногой по туловищу, — ты там вообще, живой?

Вроде это происходило только что или я что–то путаю? Нет, не путаю, но что–то и поменялось в той фразе, что я слышал. Не могу понять что, но ощущение такое, что она несколько иная.

— Ну что и дальше будешь валяться? А то я пойду, приду за тобой завтра, ну или через неделю, когда тебе надоест, — слышу я все тот же голос.

И поднимаю глаза. Надо мной все та же ухмыляющаяся морда. Этот оскал, судя по всему, у чудовища считается насмешливой улыбкой. Только вот меня от нее бросает в дрожь. Слегка приподнимаюсь на руках и осмотревшись вижу лежащие вокруг разрубленные на части или проткнутые тела тех тварей, что я имел счастье наблюдать совсем недавно.

— Ну как идем, или ты еще тут побудешь? — и динозавр окровавленным мечом показывает на круг, — а то я пошел. Обедать уже пора.

И он, развернувшись, побрел все в том же направлении. Решив, что пока больше не хочу испытывать судьбу, тем более я еще до сих пор ощущал хруст перекушенных позвонков на своей шее и видел мелькнувшую сталь клинка, я вновь поднялся на ноги.

— Поторопись, — слышу я голос динозавра уже отдалившегося от меня на несколько шагов.

Я оглядываюсь назад, туда, откуда на меня в прошлый раз напало несколько тварей. Но там никого не было.

— Ну что и правда за идиот на мою голову, откуда ты тут вообще взялся? — будто спрашивая у кого–то более сведущего, раздается не слишком громкий вопрос и потом, уже обращаясь ко мне, — болван, не вертись, а чувствуй. Иначе даже не сможешь покинуть круга возрождения.

И я даже не успеваю развернуться как знакомое ощущение боли в районе шеи, знакомый хруст и моя уже практически мертвая тушка падает наземь. И вновь знакомый отсвет стали, и жуткая боль в шее.

*****

— Ты мне уже надоел, — новый пинок в бок, — давай вставай и потопали, а то, и правда, приду за тобой завтра или через неделю.

Я уже совершенно ничего не понимаю. Но подчиняясь какому–то непонятному чувству самосохранения, набираюсь сил и медленно встаю.

— Уже лучше, пошли, — говорит динозавр и, разворачиваясь, уходит прочь.

Я даже не оглядываясь, следую за ним. Непонятная маленькая тропинка, пролегающая в чаще леса. Широкая мерно покачивающаяся спина передо мной. Не знаю что, но какой–то звериный страх на самой кромке леса заставляет меня обернуться и посмотреть назад. Оскаленные морды этих крыс переростков, наблюдают за нами от границы круга, который мы покинули несколько секунд назад, но не идут дальше. И у меня такое ощущение, что разума в их взглядах гораздо больше, чем во многих, встреченных мною до этого момента разумных.

"Нужно разобраться, во что я вляпался", — решение вполне обоснованное, своевременное и вполне закономерное.

И тот, кто мне может ответить хоть на какие–то вопросы, сейчас идет на несколько шагов впереди меня. А поэтому все так же медленно и осторожно я иду вслед за этим непонятным и отнюдь не миниатюрным динозавром–броненосцем.

*****

Продвигаемся в тишине и молчании уже достаточно долго. По моим прикидкам не меньше полутора часов. Этого времени хватило, чтобы я разбил ноги о какие–то камни, один раз упал и очень больно приложился рукой о ствол какого–то толстенного деревьев. Но динозавра, казалось, это совершенно не волнует. Он как шел, так и шел, даже не снижая скорости. Абсолютно не обращая внимания на мое состояние и внешний вид.

— Все, мы практически пришли, — наконец, произносит он и указывает на небольшой островок посреди достаточно большого озера, — нам туда.

И будто так и должно быть, входит в воду.

— Не отставай.

Решив, что просто так этот непонятный монстр раскидываться словами не будет, я, не обращая внимания на боль в разбитых ногах и ушибленной руке, стараюсь не отстать от него в ледяной воде озера.

"Черт", — резко начинаю барахтаться я, ноги свело судорогой.

Вода была все–таки очень холодной, даже ледяной. Но я уже практически доплыл, вернее добарахтался до берега. Уже обрадовавшись, я, руками цепляясь за песок и камни, стал выползать на сушу, как в мою ногу кто–то вцепился. Боли не было. Но меня явно тянули назад. Оборачиваюсь.

"Мама родная", — пронеслась мысль в моей голове.

Какая–то непонятная огромная пиявка уже практически втянула в себя всю мою левую ногу. Правую я не видел. Но, похоже, ее и не было. И только сейчас я почувствовал боль.

Когда выбрался из воды. Ноги не онемели. К ним присосались какие–то огромные пиявки и просто откусили каждую из них. Одну сейчас, а вторую несколько раньше. Хотя откуда у пиявок зубы. Мозги не соображают. Тело трясет от боли. Я ору и пытаюсь отползти от этих подводных слизней. Появилось и еще несколько. Но из воды они не выползают, я это вижу сквозь ошалелый затуманенный взгляд.

— Помогите, — истошно, что есть сил, воплю я.

Слышу шаги со стороны берега.

— Я же говорил, не отставай, — спокойно и размеренно, произносил динозавр, глядя мне прямо в глаза, — не знаю, кто ты и как сюда попал, но пока ты не ступишь на остров собственными ногами, ничего не будет.