Шаг в небеса (СИ)

- Да брось ты, Готлинд, тебя что же, так впечатлил этот эксперимент с газом?

- Что мы с тобой наделали, Вадхильд? - кажется, я говорил в тот день исключительно невпопад. - Адмирал ведь не остановится ни перед чем. Он на полном серьёзе готов обратить в скотину собственный народ. И всё при помощи того самого вещества, которое мы привезли.

- Да, Готлинд, это так, - запальчиво произнёс Вадхильд. - Но что нам с тобой с этого? Ты ведь только формально стал гражданином Народного государства. Ты не сдал меня стражам Пролетарской революции. А ведь мог! Вместо этого, ты полетел со мной. И крошил народников из пулемётов! Мы с тобой - имперские подданные. Пусть не по документам, но уж по духу точно. А Империи сейчас очень нужно, чтобы Урд снова вступил в войну. Блицкриг одерживает верх. Медленно, но верно. На всех фронтах идёт позиционная война. Главная драка - в небе. И мы там уступаем врагу. Империя истекает кровью, Готлинд. Если Урд не вступит в войну в этом году - мы обречены. Дилеанская империя перестанет существовать. Уже и так в Тартессах приходится держать значительные силы - сепаратисты набирают силу.

- Хватит, Вадхильд, - одёрнул его я. - Посади тут блицкриговца, они будут петь то же самое. Я отвоевал первую войну от звонка до звонка. Долг родине отдал полностью. Я уехал от войны на север Урда, но и тут ты достал меня. Да ещё и впутал в эту грязь!

- Грязь, значит, - зло прорычал Вадхильд. - Грязь, говоришь. Адмирал у тебя выходит сволочь и гад ползучий, а народнички все в белом! Как они к власти пришли, как из Урд из войны вывели, какой террор устроили на родине - это забудем. Дела давно минувших дней. Но ты не забыл, у кого мы увели этот камушек? Кто охранял комплекс? Не забыл, что у них на богатырках было? - Он постучал себе по лбу. - Если хочешь знать, то Избыгнев - это продукт работы этого самого комплекса. Минимум мозгов, максимум силы и самые примитивные рефлексы. Идеальный солдат. Его и Вепру-то забросили, чтобы проверить. А после того, как он выжил после очереди из твоего пулемёта, решили забрать обратно. Получился у них этот идеальный солдат.

- Святых нет, - пожал я плечами. - Оправдывать урдских народников я не собираюсь. Дай мне эскадрилью бомбардировщиков, и я с удовольствием уничтожу комплекс, вместе с тем, что в нём находится.

- Боже мой, Готлинд, какой же ты оказывает идеалист! Ты сам-то понимаешь, что бред несешь?

- А может я просто приличный человек? - грустно усмехнулся я. - А ты уже не так сильно отличаешься от Адмирала и этого молодого учёного?

- Да мне плевать, что будет с народом Урда! Плевать! Я служу Дилеанской империи. Только её интересы волнуют меня. Хотят урдцы превратить собственный народ в бессловесную скотину. Пусть будет так! Лишь бы это послужило интересам моей родины. Набрав силу, Адмирал выполнит свои обязательства перед Империей - и вступит в войну.

- А если уже наше правительство решит перенять передовой опыт Урда? И уже наш народ обратится в рабочую скотину. Хочешь, чтобы твои дети были счастливы счастьем идиотов?

- Я - дворянин, Готлинд, пускай и беспоместный, зато наследственный. Моим детям подобное не грозит - уж дворян в скот обращать не будут. А что будет с крестьянами, рабочими и мелкими лавочниками... Мне всё равно, Готлинд. Я за всех не в ответе.

В своём пылком монологе он только раз глянул в мою сторону. А так словно с бутылкой общался. Он не заметил, как в самом начале его, я сжал рукоятку револьвера. Когда же Вадхильд заговорил о том, что ему всё равно, что будет с крестьянами и рабочими, я вскинул оружие - и дважды нажал на курок.

Револьвер плюнул в него пламенем. Комнату затянуло пороховым дымом. На гимнастёрке Вадхильда прямо напротив сердца появилась пара отверстий. Я знаю, что на спине у него кошмарные дыры. По зелёной ткани растеклись тёмные пятна. Вадхильд поглядел на меня. На эти пятна. Уронил стакан - и тот разбился на тысячу стеклянных осколков. Он будто бы не понимал, что с ним происходит.

Вадхильд тронул расплывающиеся по гимнастёрке пятна. На пальцах его осталась кровь. Он рухнул на колено, а после - повалился ничком.

Никто не ломился в дверь, что показалось мне тогда странным. Это потом я понял, что просто стены в доме были очень толстыми. Да и двери - тоже. Всё чтобы сохранить ночную прохладу как можно дольше днём, и дневное тепло - холодной ночью. В комнатах можно из пушек палить - через стену ничего не услышишь.

Я быстро зарядил свой револьвер. Наклонился над трупом Вадхильда. Без стеснения пошарил у него в карманах. Кроме здоровенного пистолета шпион оказался вооружён ещё и котсуолдским револьвером, тоже основательных размеров. Патронов при себе Вадхильд имел по коробке на каждый ствол.