Шаг в небеса (СИ)

 Я тут, товарищ Бранирад, поставлен народной властью для того, чтобы твою горячность контролировать, - ответил ему старший уполномоченный гарнизона Звонило. - Это вы можете себе позволить не видеть ничего дальше собственного, простите уж великодушно, носа. А я, как уполномоченный, должен глядеть гораздо дальше. Не ограничиваться интересами только нашего гарнизона.

Он сделал жест руками, будто обрисовывал земной шар.

- Я гляжу ты, товарищ уполномоченный, всё в мировом масштабе мысли норовишь, - усмехнулся Дорогомысл, командующий стражами Пролетарской революции города Дешт. - На наши мелочи не отвлекаешься. А может стоит спуститься с ваших небес на нашу грешную землю?

- Баджей давно уже костью в горле Народного государства сидит! - снова вмешался громогласный начальник гарнизона. - Сколько раз я запрашивал Ургенч, а оттуда только ждите, да ждите. А вот дождались! - Он снова постучал по квитанции радиограммы кулаком. - Вещества какие-то в этом самом Баджее выдумали, чтобы извести Народное государство.

- Вещества эти давно уже выдумали, товарищ Бранирад, - мрачно заметил Дорогомысл. - На фронте этими вот самыми веществами друг друга травили.

- Так вот оно что за вещества такие в Баджее, - протянул Бранирад. - Тогда тем более, надо покончить с этой сволочью.

- Узко мыслите, товарищи, - напустился на них Звонило. - Нельзя так. Нельзя нам ссориться с князем Махсоджаном. Он безусловный эксплуататор трудового крестьянства степи. Но нападение на его владения станет поводом для всей Великой степи. Махсоджан ведь ещё и религиозное лицо. А религия слишком сильна среди тёмных жителей степи. Другие князья забудут о своих разногласиях и ударят по нам все разом. Тем более что их подталкивает к войне с нами котсуолдская аристократия. Им ведь мы поперёк горла!

- Сколько вы доводов приводите, - раздался голос от двери в штаб гарнизона, - только бы не воевать с Баджеем. А вы, товарищи, не думали, отчего так?

Все обернулись на голос. Этого человека мало кто видел своими глазами, но знали о нём почти всё. По фотокарточкам, висевшим в кабинете едва ли не каждого начальника стражей Революции. Всесильный руководитель стражи по всей граничащей с Великой степью территории, да ещё и с "особыми полномочиями". Он мог казнить и миловать по своему разумению кого угодно. Военных. Чиновников Народного правительства. Даже членов местных Конвентов. Его боялись все. От одного упоминания его имени дрожали многие, припоминая все грехи и грешки, реальные или надуманные или те поклёпы, что могли возвести на него враги или коллеги-карьеристы. Даже не само имя, а кличку, полученную после перехода на нелегальное положение. Имя же было забыто очень давно.

- Товарищ Гамаюн, - голос Звонило задрожал, - мне не докладывали...

- А я к вам без доклада, - усмехнулся тот, входя в штабную комнату. - Чай не генерал царский.

Он присел на свободный стул, кинул на стол перед собой кожаный картуз. Распахнул флотский китель, под которым шли полосы тельняшки. Он предпочитал одеваться именно так, а не в чёрную кожу. Только картуз с башенной короной отличал стража Революции от младшего командира воздушного флота Народного государства.

- Так ты мне не ответил, товарищ Звонило, - напомнил он старшему уполномоченному. - Что-то ты слишком громко звонишь об опасностях, Звонило. А молодое Народное государство многое пережило. И если кто ему сейчас грозит, то только гады, внутри засевшие.

Звонило, казалось, съёживался под взглядом бывшего матроса.

- А вы, товарищи командиры, - обратился Гамаюн к Бранираду с Дорогомыслом, - не засиделись ли в штабах? Давно в поле были? Как считаете, не пора уже покончить с баджейскими врагами народа?

- Да давно пора! - не удержался и треснул кулаком по столу Бранирад. - Вы это читали, товарищ Гамаюн? - Он протянул стражу Революции квитанцию радиограммы.

Тот принял её, быстро проглядел глазами.

- Читал уже. Такое мимо нас пройти не могло, сами знаете. Не маленькие, чай. Я, собственно, из-за этого к вам и пожаловал. Точнее к товарищу старшему уполномоченному Звониле. А вы, товарищи командиры, ступайте. С Баджеем надо покончить до конца этих суток.

- Есть! - вскинул руку в воинском салюте Бранирад.

Они с Дорогомыслом буквально выскочили из штаба. В комнате остались только Гамаюн и Звонило. И назвать их в этот момент товарищами язык бы ни у кого не повернулся.

- Сколько он платит тебе? - поинтересовался у Звонилы Гамаюн.

- К-кто? - неожиданно даже для себя начал заикаться старший уполномоченный.

- Князь Махсоджан.