Читаем Шаг в неизвестность полностью

Шаг в неизвестность

Каждое стихотворение – это шаг. В неизвестность – потому, что после создания они отправляются в мир самостоятельно. И живут своей жизнью: дарят кому-то счастье и слезы, горе и смех, восторг и пищу для размышлений.Их шаги – это и мои шаги. Мы идем дорогой, которая, может и не из желтого кирпича, но все равно удивительна. Тяжела, но прекрасна. Как и сама жизнь.Хочется верить, что они найдут свой дом в искренних душах и любящих сердцах. Потому что любой шаг в неизвестность должен когда-нибудь привести к Свету…

Вячеслав Валерьевич Кулаков

Поэзия18+

Вячеслав Кулаков

Шаг в неизвестность

Рай


Радость на сердце – призвание детства,


Дело всей жизни, бегущей за край.


Только лишь это достойное средство,


Чтобы построить внутри себя рай.



Свет изнутри – это чудо созревших


Душ, что готовы его отдавать.


Словно с упорством и силой вод вешних,


Чтобы людей в мире объединять.



Словом, которое разум наполнит


Мудростью – им овладеет лишь тот,


Кто свою жизнь не себя только ради,


А ради блага людей проживет.



Мы все творцы и на наших полотнах


Мир, что надеждой и верой храним.


Только бы нам не осесть очень плотно


В топях болот безразличия с ним.



Нам бы понять и почувствовать силу -


Каждого, ту, что внутри прячем мы.


И воспевать под усталую лиру -


Мир – он единый. И я кричу: "Вы -



Лица свои оторвите от стекол,


И безразличие бросьте за край".


Только стремясь рука об руку вместе,


Сможем построить вокруг себя рай.

Чудо


Сказки закончились, город остался.


Снег, вроде белый, скрипит под ногами.


Странно, ведь сколько бы я ни старался,


Чудо случается здесь, но не с нами.



Серое небо. И мелкой порошей


Бьёт по лицу, словно вышел играться,


Мир. Так хорош и такой нехороший.


Хитрый. Толкает к тому, чтобы сдаться.



И подставляем друг другу подножки.


Чаще нам город, мы все же слабее.


Мир на его стороне, нам лишь крошки


Счастья простого искать по аллеям.



Нам лишь ютиться в кофейнях и барах.


Горький, почти обжигающий виски


Греет. И сердце сгорает пожаром,


Но потому, что с тобою мы близко,



Рядом. И в этим моменты победы,


Город и мир будто бы застывают


И по узорам на стеклах советы


Сплошь нецензурные нам оставляют.



Мы не читаем. Достаточно только


Молча в глаза посмотреть, улыбнуться.


Чуда не ждать, лишь постольку-поскольку.


Чудо – в душе с теплотою проснуться.



***



Сказки закончились. Выросли дети.


Выросли мы. И уже не пугает


Мир или город, важнее на свете


То, что с тобою нас объединяет.

Знаю


Ты не знаешь меня… Слава Богу, наверно!


Есть такое, о чем знать не стоит вовек!


Лишь скажу тебе только одно – это скверно,


Но внутри я такой же, как ты человек…



Это глупые слезы, поверь мне, я знаю,


Проходил через это две дюжины раз.


Потерявший в начале один свою стаю,


Через скрежет зубов видит жизнь без прикрас.



Знаю я про побег от себя и другое,


То, что сердце сковало холодным огнем.


От чего я, как пьяный, животным завою


И проснусь рано утром как будто бы в нем…



Про чужую борьбу и про боль знаю много,


От того, что ее причиняю с лихвой.


Оставляю людей у пустого  порога.


И открытых дверей обхожу стороной.



И внутри, знаю, что-то фатально сломалось.


Я кусочки в ладони опять соберу.


Мне найти, если честно, какую-то малость,


Но до ужаса страшно – а вдруг не найду?



И всю жизнь балансируя будто на грани,


Оставляю зарубки, на картах следы.


И ищу. Раз за разом теряю себя ли?


Или эти слова ни к чему, не нужны?



Ты не знаешь меня… Так, наверное, лучше.


Есть такое, о чем знать не стоит вовек!


Не могу я признаться себе – грустный случай -


Но внутри я такой же, как ты человек…

Город, что был для меня незнакомым


Сердце разбитое, может, залечишь -


Город, что был для меня незнакомым?


Лодка, каналы, наедине вечер -


Так, чтоб до боли приятной истомы.



Выдернуть все, что казалось занозой,


Все, что съедало внутри и снаружи -


Город, поможешь и в этом мне тоже,


Раз улыбаешься ты в каждой луже?



Раз в каждом ветра порыве смеёшься,


Много рассказываешь, обещаешь.


Я на тебя смотрю словно на солнце.


Город, скажи мне, об этом ты знаешь?



Знаешь ли ты, что я слеп, очевидно,


Раз возлагаю такие надежды?


Я это знаю. До боли обидно.


Ты же не веришь, какой я невежда.



Дело не в городе, я понимаю,


Осознаю всю нелепость порока.


Только, что делать, с тобою я таю,


Я растворяюсь в тебе раньше срока.



Вижу все лучшее – все потому что,


Хочется видеть то, что не хватает,


Чтобы ступать по земле не так грузно.


Перед глазами мир странно мелькает.



Я тебя больше себя люблю, Город.


Также наивно, как глупо и мило.


Буду, поверь, каждый день искать повод,


Чтобы вернуться, как море приливом.



Но не сейчас, ты же все понимаешь,


Город, что мне неродной, но знакомый.


Я знаю точно и ты точно знаешь,


Что назову тебя вскорости домом.

Скажи мне


Скажи мне, это ли не счастье -


Под небом быть и где-то между.


Как будто карты нужной масти,


Как солнце после ночи снежной.



Скажи мне, это ли не радость -


Смотреть без страха и упрека.


И слабость словно бы не слабость,


И мир весь словно у порога.



Скажи мне, это ли не чудо -


В глазах увидеть совершенство.


Всегда твоей стеною буду.


Невероятное блаженство.



Скажи мне, это ли не время -


Так незаметно наступает


И наших узд натянет стремя,


И нас увянуть заставляет.



Но мы бесстрашны, не робеем -


В пылу сердца любви и страсти.


Мы, постарев, не постареем -


Скажи мне, это ли не счастье?

Я учусь отпускать людей


Я учусь отпускать людей.


Чтоб без камня на сердце, спокойно


Повернуть ключ и запереть дверь.


Молоточками оно нестройно



Пусть еще поболит пока.


Ему можно, оно так старалось -


Злилось сильно, рвалось из окна,


Чтобы скрыть безграничную жалость.



И зубами стучало. Навзрыд -


Слезы словно очистили душу.


Эта рана ещё поболит.


Этот шрам осознанию нужен.



Знаешь, каждый из нас – целый мир.


Перейти на страницу:

Похожие книги

Поэты 1840–1850-х годов
Поэты 1840–1850-х годов

В сборник включены лучшие стихотворения ряда талантливых поэтов 1840–1850-х годов, творчество которых не представлено в других выпусках второго издания Большой серии «Библиотеки поэта»: Е. П. Ростопчиной, Э. И. Губера, Е. П. Гребенки, Е. Л. Милькеева, Ю. В. Жадовской, Ф. А. Кони, П. А. Федотова, М. А. Стаховича и др. Некоторые произведения этих поэтов публикуются впервые.В сборник включена остросатирическая поэма П. А. Федотова «Поправка обстоятельств, или Женитьба майора» — своеобразный комментарий к его знаменитой картине «Сватовство майора». Вошли в сборник стихи популярной в свое время поэтессы Е. П. Ростопчиной, посвященные Пушкину, Лермонтову, с которыми она была хорошо знакома. Интересны легко написанные, живые, остроумные куплеты из водевилей Ф. А. Кони, пародии «Нового поэта» (И. И. Панаева).Многие из стихотворений, включенных в настоящий сборник, были положены на музыку русскими композиторами.

Антология , Евдокия Петровна Ростопчина , Михаил Александрович Стахович , Фёдор Алексеевич Кони , Юлия Валериановна Жадовская

Поэзия
Испанцы Трех Миров
Испанцы Трех Миров

ПОСВЯЩАЕТСЯХУАНУ РАМОНУ ХИМЕНЕСУИздание осуществлено при финансовой поддержкеФедерального агентства по печати и массовым коммуникациямОтветственный редактор Ю. Г. ФридштейнРедактор М. Г. ВорсановаДизайн: Т. Н. Костерина«Испания — литературная держава. В XVII столетии она подарила миру величайших гениев человечества: Сервантеса, Лопе де Вегу, Кеведо. В XX веке властителем умов стал испанский философ Ортега-и-Гассет, весь мир восхищался прозой и поэзией аргентинцев Борхеса и Кортасара, колумбийца Гарсиа Маркеса. Не забудем и тех великих представителей Испании и Испанской Америки, кто побывал или жил в других странах, оставив глубокий след в истории и культуре других народов, и которых история и культура этих народов изменила и обогатила, а подчас и определила их судьбу. Вспомним хотя бы Хосе де Рибаса — Иосифа Дерибаса, испанца по происхождению, военного и государственного деятеля, основателя Одессы.О них и о многих других выдающихся испанцах и латиноамериканцах идет речь в моей книге».Всеволод Багно

Багно Всеволод Евгеньевич , Всеволод Евгеньевич Багно , Хуан Рамон Хименес

Культурология / История / Поэзия / Проза / Современная проза
Полет Жирафа
Полет Жирафа

Феликс Кривин — давно признанный мастер сатирической миниатюры. Настолько признанный, что в современной «Антологии Сатиры и Юмора России XX века» ему отведён 18-й том (Москва, 2005). Почему не первый (или хотя бы третий!) — проблема хронологии. (Не подумайте невзначай, что помешала злосчастная пятая графа в анкете!).Наш человек пробился даже в Москве. Даже при том, что сатириков не любят повсеместно. Даже таких гуманных, как наш. Даже на расстоянии. А живёт он от Москвы далековато — в Израиле, но издавать свои книги предпочитает на исторической родине — в Ужгороде, где у него репутация сатирика № 1.На берегу Ужа (речка) он произрастал как юморист, оттачивая своё мастерство, позаимствованное у древнего Эзопа-баснописца. Отсюда по редакциям журналов и газет бывшего Советского Союза пулял свои сатиры — короткие и ещё короче, в стихах и прозе, юморные и саркастические, слегка грустные и смешные до слёз — но всегда мудрые и поучительные. Здесь к нему пришла заслуженная слава и всесоюзная популярность. И не только! Его читали на польском, словацком, хорватском, венгерском, немецком, английском, болгарском, финском, эстонском, латышском, армянском, испанском, чешском языках. А ещё на иврите, хинди, пенджаби, на тамильском и даже на экзотическом эсперанто! И это тот случай, когда славы было так много, что она, словно дрожжевое тесто, покинула пределы кабинета автора по улице Льва Толстого и заполонила собою весь Ужгород, наградив его репутацией одного из форпостов юмора.

Феликс Давидович Кривин

Поэзия / Проза / Юмор / Юмористическая проза / Современная проза